Время нашей беды

Ярославский – намного проще, там нет таких залов, как в Казанском, и нет такого громадного купола, делающего его похожим на Львовский, к примеру, вокзал еще австро‑венгерской постройки, на вокзал Паддингтон в Лондоне – но все равно Ярославский – тоже родной. Там рядом с ним есть такой пятачок, на нем всегда были торговые ряды, рынок. И, выходя с него, можно было пройтись по Краснопрудной, хоть немного влиться в ритм жизни Москвы – города, в который я хотел переехать, да так и не переехал…

И, может быть, правильно…

У Ярославского я потом покупал диски с программами, не совсем легальными, да ладно уж вам. Потом придурки из мэрии начали бороться с неорганизованной торговлей и вместе с водой, как водится, выплеснули и ребенка. А вот теперь опять, опять начали торговать. Как по волшебству восстали из небытия торговые ряды с дешевыми китайскими телефонами, телевизорами в машину и бумбоксами, со штанами «Абибас», с ножами всех родов и видов, с фонариками. Тут же торговали левыми симками, предлагали прописку, разрешение на временное пребывание, статус беженца… тут же и книгами, газетами, журналами торговали, и шаурмой с пирожками и ядовитого цвета водой из бутылок. И… странно, но я почувствовал себя лучше. Как будто вернулся на много лет назад… когда таких головняков не было… не было, например, легальных такси, шашки купил и таксуй. Не все плохо было в те времена, это потом чиновная плесень, которая не сеет, не пашет, не строит, облепила все и вся, уж точно зная, как правильно и как надо. А это русскому человеку поперек горла, ему свобода нужна. Но и порядок нужен не меньше. Проблема в том, как найти грань между порядком и свободой. Вопрос, на который русские не могут найти ответа вот уже многие сотни лет…

Вышел на площадь, которая теперь официально называлась «трех вокзалов», покрутился там, потом по пешеходному перебежал на другую сторону улицы, к Ленинградскому и Казанскому. Похоже, что за мной никто не следил. Можно и дальше – на «Комсомольскую» вниз…

Сижу на диванчике, жду приема. В приемной Полинка и еще несколько ждущих приема людей, я не смотрю на нее, а она на меня, и мы пытаемся делать вид, что не знакомы друг с другом. А пока, чтобы время зря не терять, поговорим немного о политике. Точнее, о политике в России. И о ее отличии от политики в США, которые считают себя эталоном демократии.

Я, наверное, плохо представляю американскую политику, по крайней мере я никогда не был ни американским избирателем, ни американским волонтером, ни тем более американским кандидатом куда‑то. Все мои познания об американской демократии исчерпываются просмотром роликов из YouTube и великолепного американского многосезонного телесериала «Карточный домик» (House of cards). Американские политики в этом сериале представлены не с самой лучшей стороны, но если смотреть сериал внимательно – то замечаешь одно ключевое отличие наших политиков от политиков из‑за океана. Когда настают выборы – американские политики пашут как сумасшедшие. Они приезжают в самые небольшие городки и встречаются там с избирателями. Они много шутят и много улыбаются. Они разъезжают по городам и пожимают руки. Они проводят телевизионные шоу, где говорят о том, что волнует людей, и стараются всем понравиться.

В России политика выглядит по‑другому.

На носу внеочередные перевыборы Думы, а потом будут и президентские выборы – Миша Бельский выторговал себе еще полгода власти, как чувствует, что его не переизберут, а в Кремле еще хочется побыть, хочется. Наши главные конкуренты – это общественное движение «Россия – Новая свобода», объединившее множество партий и сил, ранее пребывавших на либеральном поле… это тот же СПС, Союз правых сил, только ребрендированный и немного сменивший риторику. Так вот – как только я вступил в партию, меня сразу включили в региональное отделение, выяснили, где я живу, дали баллон клея и кучу наглядной агитации. И при следующем визите в Москву я обязан зайти в отдел пропаганды нацдемов и отчитаться, где и как я распространил наглядную агитацию. То есть не просто словами, а снять на мобильный телефон или фотоаппарат, где я ее наклеил. А вот НС, или носы, как их многие уже зовут (носы у многих в политсовете там действительно… впечатляющие), – ни разу не видел, ни одного плаката там, где я расклеивал свои. Как они ведут свою предвыборную агитацию? А очень просто. Часть – телевизионная реклама, откупают время – деньги у них есть, хотя и не сказать что много. А часть – через агитацию по «Эху Москвы» (в народе «Эхо Мацы») и митинги, на которых одни и те же ораторы в который уже раз сливаются со своими слушателями в трогательном единении. Им не нужно ничего нового, они не борются за избирателей, им достаточно тех семидесяти процентов, какие у них есть. С ними у них есть взаимопонимание, а со всеми остальными – они его и не пытаются найти.