Время, назад

Эпплфорд надеялся на первый вариант, ему нравилась эта девушка. Но руки его были связаны.

Глава девятая

Не Бог знает вещи, потому что они существуют: они существуют, потому что Он их знает, и Его их знание есть их основная сущность.

Иоанн Скотт Эуригена

«Ну вот, дораспускал язык, — думал офицер полиции Джо Тинбейн. — Отношения с Гермесами безнадежно испорчены, я буквально заставил ее идти снова в эту Библиотеку. Теперь на мне тяжкое моральное бремя: что бы там с ней ни случилось, эта вина пребудет со мною до самого рождения… Очень часто, — думал он, — когда человек испытывает фобию к какому-нибудь месту или ситуации, на то имеется серьезная причина. Он словно что-то заранее чувствует. Если Лотта боится туда идти, то, наверно, не без оснований. И эти искоры, кто они такие? Лично я этого не знаю. Да что там я, даже лос-анджелесское управление полиции, даже оно не знает».

Он сидел дома в компании Бетель. И она, как и обычно, трепала ему нервы.

— Ты совсем забыл про свой согум, — ядовито бросила Бетель.

— Схожу-ка я отрыгну, — парировал Джо, — чтобы хоть минуту спокойно подумать.

— О? Я мешаю вашим мыслям? И о ком же мы это думаем?

— Хорошо, — сказал Тинбейн, уязвленный ее тоном. — Если тебе так хочется знать — ради бога, скажу.

— О другой женщине.

— Верно, — кивнул Тинбейн. — О той, которую я люблю.

— Ты мне вроде бы говорил, что никогда никого не полюбишь так, как любишь меня, что любые другие отношения…

— Это было давно и быльем поросло.

Слишком уж много лет прошло, и никакие разговоры не оживят их унылый брак. Ну почему надо быть женатым — оставаться женатым — на особе, которой не нравишься и которая тебя нисколько не уважает? Ужас всех этих лет, эти нападки, попытки уязвить…

— Может случиться, я даже ее убил, — сказал Тинбейн, отрываясь от согумной трубки и решительно вставая. — И должен нести за это ответственность.

«Нужно срочно вытаскивать Лотту из этой Библиотеки», — сказал он сам себе.

— Ты настропалился бежать на свидание, — перевела на нормальный язык Бетель. — И даже не даешь себе труда скрывать свои амуры от меня, твоей законной жены. Я воспринимала наш брачный обет вполне серьезно, а ты даже не пытался этого делать. Если все у нас всегда шло не так, как надо, так это потому, что у тебя нет ни на грош ответственности. А теперь ты нагло, в открытую, бежишь к своей бабе. Ну и вали отсюда.

— Здрасьте, — сказал он, захлопнув за собой дверь квартиры, и пошел по коридору к лифту.

«Может, стоит переодеться? — мелькнуло у него в голове. — В форме-то будет как-то посолиднее». Он развернулся, добежал до двери своей квартиры и начал звонить.

— И не пытайся вернуться, — сказала Бетель, — я подаю на развод. — Даже сквозь толстую пенопластовую дверь ее голос звучал ясно и отчетливо. — Считай, что ты тут уже не живешь.

— Мне нужна, — прорычал Тинбейн, — моя служебная форма.

Ни звука в ответ. Дверь осталась закрытой.

В патрульной машине, припаркованной на крыше, где-то валялся запасной ключ от двери. Тинбейн снова побежал к лифту. «У нее нет никакого права лишать меня моей формы, — подбадривал он себя перед грядущим противостоянием. — Это противозаконно». В бардачке машины ключа не оказалось. Ну да и хрен с ним, полетит в чем есть. Он захлопнул за собою дверцу и запустил двигатель. Главное, что ствол при нем. Достав из плечевой кобуры револьвер, он откинул барабан и проверил, что все двенадцать гнезд заряжены — за исключением, конечно же, того, в которое должен упираться полувзведенный боек, — и бросил машину в вечернее лос-анджелесское небо.

Через пять минут Тинбейн уже садился на опустевшую — вернее, почти опустевшую — парковочную крышу Тематической публичной библиотеки. Посветив фонариком поочередно на каждую из стоявших здесь машин, он выяснил, что все они принадлежат искорам, кроме одной, зарегистрированной на Мэвис Магайр. Теперь было ясно, кого, кроме Лотты Гермес, можно ждать сейчас в библиотеке: банду по меньшей мере из трех искоров и саму заведующую.

Верхний вход в Библиотеку оказался закрытым. Ну что ж, в такое время так и полагается. Но она же точно там, хотя на крыше и нет ее машины, могла прилететь и на такси. Возможно, она просто боится водить.

Тинбейн открыл багажник своей машины, вытащил за кожаную ручку видавший виды анализатор замков и вернулся с ним к двери Библиотеки. По щелчку тумблера на анализаторе загорелась тусклая красная лампочка; какое-то время анализатор ощупывал замок, слушал и снова ощупывал, а затем разработал нужную схему подъема язычков, и дверь распахнулась, без малейшей царапинки, без никаких доказательств, что кто-то ее вскрывал.