Время — назад!: Фантастические рассказы.

Сидя у окна, он мнет в руке клочок бумажки, на которой записан ее телефонный номер. Он не может решиться снять трубку телефона. Что-то останавливает его. Какая-то сила, которая, как он начинает понимать, находится не в нем самом, а где-то вовне.

Она подходит к окну и, отдернув штору, пытается угадать окно, из которого он смотрит на нее.

Он видит ее в окне, срывает трубку с телефонного аппарата и начинает торопливо нажимать кнопки. Ему не нужно заглядывать в шпаргалку: номер он помнит наизусть.

В трубке раздается длинный гудок свободной линии.

Один, другой, третий...

Он стоит у окна, держа возле уха телефонную трубку, из которой доносятся пустые, бесконечно длинные гудки, и смотрит на нее. Она так же неподвижно стоит у окна, придерживая рукой край шторы, как будто и не слышит звонка надрывающегося у нее за спиной телефона. Или же он звонит не ей? Старушка, сообщившая номер телефона, могла ошибиться.

Десятый, одиннадцатый, двенадцатый звонок...

Он начинает терять терпение. Хотя пока все еще на что-то надеется. Непонятно только, на что именно. Она по-прежнему стоит у окна. Если бы она слышала звонок телефона и хотела на него ответить, то давно бы уже сделала это.

Она смотрит на окна противоположного дома, пытаясь угадать, за каким из них находится он. Она не может понять, почему он не звонит?

Неожиданно за спиной у нее раздается длинная, кажущаяся оглушительно громкой в пустой квартире трель телефонного звонка. Она бросается в коридор, где на тумбочке возле вешалки стоит телефонный аппарат.

Еще до того, как долгая тишина сменяется вторым звонком, она срывает с телефонного аппарата трубку.

— Алло!..

Двадцать третий, двадцать четвертый, двадцать пятый звонок...

Ждать далее не имеет смысла.

Он отворачивается от окна и кладет трубку на рычаг.

Он разочарован. Наверное, он уже никогда не станет предпринимать новых попыток заговорить с ней.

— Алло!..

Она слышит в трубке частые прерывистые гудки отбоя.

Она медленно кладет трубку на рычаг.

Какое-то время она стоит на месте, глядя на умолкший телефонный аппарат.

Затем она подходит к окну и плотно задергивает шторы.

В очередной раз две галактики счастливо разошлись, едва избежав столкновения. Для того, чтобы предотвратить гибель тысячи миров, кому-то пришлось потрудиться. В конечном итоге вмешательство на низшем уровне межличностных отношений привело к изменениям законов небесной механики высшего порядка. И теперь положение временно стабилизировалось.

В свое время наиболее прозорливые из людей поняли, что все в мире находится в тесной взаимосвязи и расположение звезд и планет влияет на каждого из них, определяя не только характер, но и судьбу. Но почему-то никому не пришла в голову мысль о том, что существует и обратная зависимость. Хотя, казалось бы, это очевидно.

Выбирать всегда нелегко. Но разве не стоят миллиарды спасенных жизней судеб двух человек, которым не суждено быть вместе?

Она сидит в кресле, глядя на экран включенного телевизора. Движущиеся по нему фигуры представляются ей бесплотными тенями, чей нескончаемый безумный танец лишен всякого смысла.

Она ждет звонка.

Он берет телефонную трубку и снова набирает номер.

Завтра, вчера, всегда

Странник не помнил начала, как не помнит никто из живущих минуты своего рождения. Не знал он ничего и о том, кто и по какой причине обрек его на вечное скитание по бесконечной дороге времени. Что это — дар или наказание? Или, может быть, просто игра случая? Глупая шутка судьбы? Но, если так, что такое судьба? Кто или что стоит за этим словом? Есть ли хоть какой смысл в том, что перед его всегда широко открытыми, как будто чему-то удивленными глазами проходит вся история человечества?

Когда? Кто? Зачем? Почему? Кто? Когда?..

Все эти вопросы возникли, чтобы больше уже никогда не отпускать, позже, когда Странник в полной мере осознал свою уникальность, свою непохожесть на остальных, на тех, кто окружал его, жил рядом, говорил на понятном ему языке, рос, старился и исчезал, уходя во тьму, в небытие.

Какое невероятно огромное количество синонимов придумано для слова «смерть», думал Странник. Казалось бы, почему не называть вещь своим именем? Тем более что и слово само по себе, без привязки к тому, что оно значит, вовсе не плохое — мягкое, перекатывающееся между языком и небом, словно переспелая ягода черники, вот-вот готовая лопнуть. Но нет же, для обозначения такого простого и ясного понятия появлялись и появляются все новые и новые эвфемизмы, как будто, изменив имя, можно обмануть и саму смерть, старуху с косой — почему именно старуха? и отчего с косой, а не, к примеру, с топором? да мало ли еще существует способов и средств лишения жизни, — или черного всадника на вороном коне, — все те же вопросы.