«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

Билли закричала. Я тотчас развернулся на звук. Она, преодолев пол-арены, со всех ног мчалась к Поросенку и второму шлему, а за ней гнался Номер Третий с пистолетом на изготовку. У выходов посетители устроили форменную давку, поэтому никто не замечал, что творится. Хорошо хоть я заметил.

Гориллы — неважные марафонцы, но превосходные спринтеры. Однако у Номера Третьего было серьезное преимущество: он бы настиг Билли прежде, чем я поймал бы его. Поэтому настало время выкинуть какой-нибудь стремительный фокус.

Я бросился вниз по следам учиненных мной разрушений, а потом прыгнул что было сил. Гимнасты сбежали, но их снаряды остались на месте, и одна из трапеций висела именно там, где нужно было мне. Я ухватился за перекладину. Под моим весом трапеция сорвалась с фиксатора, и я полетел через всю арену — прямиком к Номеру Третьему.

Билли нагнулась за Поросенком, а Номер Третий остановился и тщательно прицелился ей в спину.

Тут я понял, что не попадаю в него, поскольку трапеция уводила меня влево. Я разжал пальцы, извернулся в воздухе как только мог и со свистом устремился к цели. Если промахнусь, Номер Третий точно не промажет!

Перед приземлением я извернулся еще сильнее. Бахнул пистолет, но за долю секунды до выстрела я обрушился на врага всем громадным обезьяньим телом, и Номер Третий смягчил мне приземление.

Зато ему самому не поздоровилось. Позже, когда в зале наводили порядок, Номера Третьего даже собрать не смогли. Пришлось вытирать пол тряпкой.

Я встал, отряхнулся и увидел, что Билли жива-здорова. Хотел окликнуть ее по имени, но сумел издать лишь нечленораздельный рев.

Должно быть, Билли уловила в нем знакомые интонации. Она остановилась и глянула назад. Говорить я, разумеется, не мог, поэтому стал жестикулировать, и Билли поняла, что я имею в виду.

Мне нужен был один шлем, и она бросила его мне, хотя старалась держаться от меня подальше. Убедившись, что тумблер находится в положении «ВКЛ», я старательно надел шлем на голову и заметил, что ко мне подкрадываются люди — смотрители зоопарка и прочие. Времени у нас не было, и я стал жестикулировать вдвое сильнее.

Билли натянула второй шлем на Поросенка. Он был выключен, но я продолжал делать указующие движения, и Билли нашла тумблер.

Вот, собственно, и все.

Я перестал быть гориллой и очутился у Билли на руках. Я задыхался от усталости, и мне страшно хотелось пить, а еще страшнее хотелось спать.

— Джерри, — выдохнула Билли, — ты цел? Ты ли это?

— Ага, — ответил я. — Когда поймают гориллу, забери второй шлем. Он понадобится, чтобы… чтобы… гу… у… хр-р…

Без толку — я превратился в пюре.

Когда проснулся, по привычке пополз вперед, но теперь не очень-то получалось, и я понял, что наконец-то вернулся в собственное тело.

Я лежал на диване, а Билли сидела рядом и рассматривала меня. У нее был утомленный вид.

— Черт возьми! — сказал я. — Что такое, милая?

— Джерри!

— Угу. Собственной персоной, для разнообразия. Кстати, что я проспал?

— Доктор Маккинли пришел в себя. Оказалось, что сотрясения у него не было. Он поколдовал со своим изобретением, пока ты спал. Поросенок теперь нормальный младенец, а ты… ты у нас герой. Про тебя напишут во всех газетах. А еще приехали люди из правительства, чтобы поговорить с доктором насчет этих шлемов.

Рассказ был сумбурный, но общую суть я уловил.

— Поросенок в норме?

— С ним все хорошо, цел-целехонек. А ты, Джерри, ни в чем не виноват. Все это случилось не по твоей воле, так что не переживай.

— О чем? — Я недоумевающе взглянул на нее.

— Ну, ты же поймал вражеских шпионов и все такое… Надеюсь, он не слишком круто с тобой обойдется.

— Кто?

— Капитан Доусон, — ответила Билли. — Он ждет снаружи. А миссис Доусон забрала Поросенка и отправилась домой.

— Ох, — сказал я, с трудом сдерживая волнение. — Ну и какой у капитана вид?

— Вид у него очень сердитый, — ответила Билли. — Стой, ты куда?

— Там еще одна дверь, видишь? А вон за тем окном, — объяснил я, — пожарная лестница. У меня в запасе еще два дня увольнения. Не исключено, что за это время капитан Доусон раздумает отдавать меня под трибунал. Но сейчас… Подозреваю, что сейчас лучше не попадаться ему на глаза.

— Ты, наверное, прав. Но я пойду с тобой.

— И это замечательно, — сказал я. — Что мне сейчас необходимо, так это кружка пива. Ну, бежим!

И мы сбежали.

С капитаном я встретился, только когда закончилось мое увольнение, и к тому времени он остыл — но не сильно. Все те ругательства, которыми он меня осыпал… Понятия не имею, где он набрался таких выражений, и отказываюсь воспринимать их буквально. Ну, как есть, так есть. Лишь одно радует: теперь я герой, пусть даже и получил десяток внеочередных нарядов на самые тяжелые работы.

Но повторяю: если какой губошлеп рискнет обозвать меня пупсом… В общем, я вас предупредил!

Мы вернемся