«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

Гастингс недоуменно поглядывал на О’Брайена, но делал то, что ему велели. Он поделился своими опасениями с Арнсеном.

— Мы даже в карты не смотрим. Бред, но я не стану спорить. Только какое ж это пилотирование? Ваш друг просто указывает на звездный сектор и говорит: «Нам туда». Странно это.

Он почесал дубленую щеку, пристально глядя на Арнсена выцветшими глазами. Здоровяк кивнул:

— Я знаю. Но я ничего не решаю, Гастингс. Мое дело — груз.

— Угу. Что ж, если вам… понадобится помощь… можете на меня положиться. Я видал больных космической горячкой.

Арнсен фыркнул:

— Космической горячкой!

Гастингс твердо смотрел на него.

— Конечно, я могу ошибаться. Но в космосе всякое бывает. Мы не на Земле, мистер Арнсен. Здесь действуют другие законы. И другая логика. Мы на краю неведомого.

— Никогда бы не подумал, что вы суеверны.

— Я не суеверен. Просто я давно летаю и много чего повидал. Тот кристалл, который мистер О’Брайен повсюду таскает с собой… я никогда не видел ничего подобного. — Он подождал ответа, но Арнсен молчал. — Ну ладно. Я видел кое-какие вещи, которые прибило Извне. Странные, чертовски странные. Солнечная система — что Саргассово море. В нее заносит всякий мусор из других систем и даже других вселенных, насколько я знаю. Одно я выучил четко: держись подальше от того, чего не понимаешь.

Арнсен угрюмо хмыкнул, глядя в иллюминатор на колючий блеск звезд.

— Слышали истории о таких камнях?

Гастингс покачал стриженой головой:

— Нет. Но однажды я видел обломки судна на солнечной стороне от Плутона. Этот корабль построили не в нашей системе. Команда давно оставила его. Бог знает сколько времени он там болтался. И откуда взялся. Внутри все было устроено не для людей. Его прибило Извне, разумеется, а там места много. Так вот, этот камень…

Он откусил от плитки жевательного табака.

— Что с ним?

— Он прибыл Извне. И ваш друг странно себя ведет. Это может довести до беды. Или нет. Лично я собираюсь глядеть в оба и вам советую делать то же самое.

Арнсен вернулся на камбуз и пожарил яичницу. Он злился на себя за то, что выслушивал намеки Гастингса. Ему было не по себе, как никогда прежде. На Земле было проще не верить в неведомые силы, которые могут таиться в сером камне; здесь дело обстояло иначе. Космос был скопищем хлама, задворками таинственного Извне. Научный прогресс, который распахнул двери для межпланетных путешествий, отчасти вернул человека в те времена, когда он прятался в пещере и боялся темных сил, скрывающихся в неведомых джунглях. Космические путешествия сломали барьеры. Они открыли дверь, которую, возможно, стоило навсегда оставить закрытой.

К границам космоса прибивало странный мусор. Арнсен взглянул через иллюминатор на красный шарик Марса, слепящий блеск Млечного Пути, загадочную тень Угольного Мешка. Там может таиться что угодно. Жизнь, выросшая не из земного и даже не из трехмерного семени. На это намекал Чарльз Форт[29]; ученые высказывали поистине безумные догадки. Бескрайняя космическая утроба, которая может порождать нечестивых чудовищ.

Так они продолжали свой путь, день за днем, обогнули Марс и углубились в пояс астероидов. Перед ними расстилались просторы, не нанесенные на карту, Саргассово море обломков планеты, которая разлетелась на части миллиарды лет назад. В узких коридорах космического корабля гуляло гулкое эхо. Все трое изрядно нервничали. Но О’Брайен находил утешение в сером кристалле. Его глаза по-прежнему торжествующе горели.

— Мы приближаемся, Стив, — сказал он. — Дейрдре уже недалеко.

«К черту Дейрдре», — подумал Арнсен, но вслух ничего не сказал.

Корабль мчался вперед по курсу, который О’Брайен проложил вслепую. Гастингс мрачно качал головой, ничего не говоря, и учил пассажиров пользоваться скафандрами. Лишь немногие астероиды имеют атмосферу, а между тем становилось все яснее, что им надо на астероид…

3. Поющие кристаллы

Наконец они нашли его — колючий, медленно вращавшийся шар, который выглядел совершенно безлюдным, поджаренным в солнечной печке. В телескоп не было видно никаких признаков жизни. Шар затвердел, вращаясь, и расплавленный камень мгновенно застыл в ледяном космосе — получились гигантские колючие скалы и сталагмиты. Ни атмосферы, ни воды, ни следов какой-либо жизни.

Кристалл в руках О’Брайена преобразился. Из него струился бледный свет. Лицо О’Брайена горело от нетерпения.

— Это он. Гастингс, посадите корабль.

Пилот поморщился, но склонился над пультом управления. Задача была как минимум непростой: скорректировать скорость корабля, уравняв ее со скоростью вращения астероида, и опуститься на поверхность небесного тела по сужающейся спирали. Ракетные корабли не отличаются маневренностью. Они выжигают все на своем пути при посадке и взлетают на чистой мощной тяге.