«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

Он совсем сник и поежился.

Девушка посмотрела на тучи над головой и вдруг спросила:

— Что это? Самолет?

На западном небосклоне появилась точка.

— Да, — несколько секунд спустя ответил Дентон, — причем из наших. Вероятно, они видели взрыв. Неудивительно.

Он сорвал с себя рубашку и принялся неистово ею размахивать.

Самолет покачал в ответ крыльями и начал описывать круги в поисках места для посадки.

Дентон поднял брошенную сигару и снова зажег ее, посмотрев на небо. Дебора слабо улыбнулась, поняв его жест.

— Самолет приземлился, — сказал Дентон. — Идем, Дебби.

Он бросил сигару в реку, и пламя над алтарем Кру погасло навсегда.

* * *

Кру ехал верхом на яке в густом удушливом влажном тумане, заполнявшем все вокруг. Наконец мгла начала рассеиваться, распадаться на белесые космы и клочья. Сквозь разорванные облачка показались очертания четырех высоких фигур, охранявших мост. Позади них уходил в бесконечность дугообразный пролет. Великаны молча ждали.

Мускулистые и грозные, они приветствовали Кру странными жестами.

Они назвали свои имена.

Мардук и Ормазд Огненный, Осирис и Аллат вавилонская.

Ормазд покачал рыжей головой и широко улыбнулся:

— Приветствуем тебя, Кру-Воин.

Кру на мгновение лишился дара речи.

— Но это не может быть блаженная обитель Годсхайм, — с трудом выговорил он. — Я всего лишь мелкий бог…

— Это мост в Годсхайм, — заверил его Мардук. — Погибшие боги уходят туда, если смогли доказать свою силу. Там твое место.

Кру недоверчиво выставил перед собой волосатые руки.

— Ормазд! Великий Осирис… Мардук и Аллат? Но я не великий — я мог им стать — лет через тысячу. Но умер, увы, слишком рано.

— Ты пал в бою, — напомнил Осирис. — Ты бросил вызов самой могущественной сущности во вселенной. Никто из нас не осмелился бы сразиться с противником, которого уничтожил ты. Хай! Ты один из нас, брат. Идем!

Мардук и Ормазд встали по обе стороны от умиленного Кру. Аллат вышла вперед. Осирис стоял позади.

И Кру-Воин ступил на мост, ведущий в извечный Годсхайм.

Исцеление

Считается, что отпуск благотворно влияет на здоровье, но Доусон, вернувшись из Флориды, чувствовал себя не лучше прежнего. Он не рассчитывал на чудесное исцеление. Он вообще ни на что не рассчитывал. Сейчас он сидел у себя в кабинете, облокотившись о стол, и угрюмо рассматривал Эмпайр-стейт-билдинг, в глубине души надеясь, что здание рухнет у него на глазах.

Каррутерс, его партнер по юридической фирме, заскочил стрельнуть сигарету и мимоходом сообщил:

— Паршиво выглядишь, Фред. Сходи выпей, что ли.

— Не буду я пить среди бела дня, — отказался Доусон. — Тем более во Флориде только и делал, что пил.

— Не перестарался?

— Нет. Честно говоря, замучило меня все это.

— Как говорится, всякий дуб был когда-то желудем, а из нервных расстройств вырастают полноценные психозы, — заявил Каррутерс с простодушной (даже чересчур простодушной) миной на пухлом бескровном лице.

— Выходит, теперь я псих?

— Вполне может быть. Со временем узнаешь. Одного в толк не возьму: откуда у тебя эта иррациональная боязнь мозгоправов? Я, к примеру, побывал у психоаналитика.

— Ну и что узнал?

— Что женюсь на высокой брюнетке, — ответил Каррутерс. — Психиатрия — это тебе не астрология. Может, в детстве ты укусил бабушку. Дай волю этим воспоминаниям, пусть выйдут на свет, иначе будешь крутить в голове фразу «У тебя такие большие зубы» и завязнешь в болоте психоэмоциональных терзаний.

— Не вязну я ни в каком болоте, — возразил Доусон. — Просто…

— Ну да, конечно. Погоди: в колледже ты учился с парнем по фамилии Хендрикс, так?

— Было дело.

— Недавно я встретил его в лифте. Хендрикс переехал в Нью-Йорк из Чикаго. Открыл практику в этом же здании, но повыше, на двадцать пятом этаже. Говорят, он один из лучших психиатров в стране. Может, сходишь к нему?

— И что скажу? — осведомился Доусон. — Меня же не донимают зеленые человечки.

— Везунчик, — заметил Каррутерс. — А меня донимают. Днем и ночью. И выпивку мою воруют. Просто признайся Хендриксу, что тебе чудится запах дохлых мух. Может, в детстве ты отрывал крылышки малярийным комарам. Видишь, как все просто? — Он встал со стула, похлопал Доусона по плечу и шепотом добавил: — Сходи к нему, Фред. Сделай мне такое одолжение.

— Хм… Ну ладно.

— Вот и молодец, — просветлел Каррутерс и взглянул на часы. — Кстати, вчера я записал тебя к Хендриксу. Прием через пять минут. — И он сбежал, не обращая внимания на ругательства, летевшие ему в спину, а прежде чем захлопнуть дверь, крикнул: — Кабинет двадцать пять сорок!

Доусон нахмурился, нахлобучил шляпу, сказал секретарше, куда идет, и поднялся на двадцать пятый этаж, где на пороге кабинета 2540 столкнулся с херувимоподобным толстяком-коротышкой в твидовом костюме. Смерив Доусона взглядом светло-голубых глаз сквозь блестящие контактные линзы, херувим сказал:

— Здравствуй, Фред. Что, не узнаешь?

— Рауль? — не поверил Доусон.