«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

Моим глазам открылось пространство, похожее на парк; там сияла луна и от деревьев тянулись длинные тени. Я слышал журчание воды вдалеке и чуял ее запах. Тотчас по спине пробежала горячая дрожь.

Что-то не так!

Говорят, бывают времена, когда Вуаль истончается и позволяет нам увидеть мир, лежащий за ней. Теперь я уверен: это был как раз такой момент. В парке, куда я забрел, находилось то, что не должно было там находиться, — нечто живое и крайне жуткое. Я ощущал его всеми моими фибрами.

То, что я поначалу принял за стоящее вблизи корявое дерево, вдруг зашевелилось, замело своей тенью по траве. Луна облила его белесым светом. И я осознал: передо мной воплощенный ужас!

Я не мог даже шелохнуться — меня будто паралич разбил. Кошмарная тварь стояла не далее как в пяти шагах. И выглядела она абсолютно осязаемой, совершенно трехмерной и имела отчетливое сходство с сатиром, хоть и при прямых ногах и в одежде.

Я сам удивился тому, как отреагировал. Не лишился чувств. Верно, был слишком сильно испуган. Оставался на месте, в тоннеле, высунув из него лишь голову. А тварь смотрела на меня. Сколько длилась эта немая сцена? Если верить моим ощущениям, часы. Морок спал, когда человек — а это, да-да, был человек — поманил меня рукой, не произнеся ни звука.

Все мои мышцы отчаянно протестовали, но не подчиниться зову я не мог, а потому выбрался на траву. Стоял там и трясся, и в лицо мне дул горячий ветер. Я понимал, что встретился кое с чем пострашнее смерти.

И тут совершенно внезапно вспомнил, кто я. Иггар Трольг, гном из Срединного королевства.

Можете считать это бравадой, но я расправил плечи и вперил в человека бестрепетный взгляд. Ведь я молодец хоть куда, и тут нет ни капли самомнения. Ростом два фута (когда на мне сандалии), тридцати дюймов в ширину, а глаза, похожие на коричневые куриные яйца, не опускаются в страхе и не слезятся.

Человек вынул что-то — бутылку! — из складок своего одеяния. С грозной нарочитой неторопливостью откупорил.

— Ладно, приятель, — сказал он, — полезай.

В бутылке, которой человек потряхивал, булькала жидкость, и в воздухе разлился сильный запах алкоголя — как, наверное, в Валгалле на медовом пиру. Но невинный облик сосуда не обманул меня. Доводилось мне слыхивать и про джиннов, и про Сулеймана, который их поработил. Если подчинюсь, человек заткнет бутылку пробкой и зашвырнет в океан.

— Н-не п-полезу! — удалось мне проговорить сквозь стучащие зубы.

— Ты выбрался из этой бутылки, — объяснил человек. — А теперь, ради бога, вернись в нее.

— Я не из бутылки! — Подумать только, я спорю с человеком!

Раздраженный звук, исторгнутый существом, был почти гномьим.

— Не пытайся меня надурить, — процедил человек, слегка покачиваясь. — Все они из бутылок лезут: змеи, мыши, гады морские. Давай-ка…

— Я определенно не морской гад, — возразил я, — а что до змей и мышей, то их не существует.

Тут он улыбнулся этак грозно, но ничего не сказал. По этой улыбке я понял: человек верит в существование змей и мышей и даже, быть может, видывал их.

— Как бы то ни было, — проговорил я, слегка набравшись храбрости, — в бутылку я не полезу. Ладно?

Он хлебнул из горлышка и задумчиво оглядел меня:

— Ты кто?

Я представился, и он замотал головой:

— Нет. Я имел в виду, что ты собой представляешь.

— Я гном.

К такой реакции на эти слова я готов не был. Стоявшее передо мной существо дико завопило и высоко подпрыгнуло. Я затрясся от ужаса, ожидая, что меня разорвут на мелкие клочки.

Но вместо этого человек наставил дрожащий палец и прокричал:

— Клянусь всеми чертями ада! Неужто мало того, что я пишу про этих проклятых тварей? Теперь они еще и не дают мне спокойно погулять по Центральному парку, выскакивают прямо перед носом из-под земли! Да никакая пульпа, никакие глянцы[54] в Нью-Йорке не заставят меня, хоть пьяного, хоть трезвого, писать про гномов и дальше.

И он швырнул бутылку мне в голову, но боли, естественно, не причинил. Мы, гномы, народ толстокожий.

— Конечно же, я в стельку пьян, — продолжал он, пока я искал, где бы укрыться от его ярости. — Будь иначе, ты бы мне не мерещился. Эй, толстопузый дождевой бочонок! Гляди!

И он извлек из-за пазухи продолговатый плоский предмет, в котором я узнал книгу. Правда, таких книг я прежде не видывал, разве что Бронзовые скрижали Велиала имеют некоторое сходство. Но я догадался: это гримуар с человеческими заклинаниями. Я съежился в панике, и повернется ли у вас язык меня за это осудить?