«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

Но мир принадлежит человеку, а не Лоусону. СЛП диктует законы. СЛП — бастион цивилизации. Без присущей СЛП стабильности человечество останется без защиты. «Я больше не в безопасности, — думал Фергюсон. — В одиночку мне не выжить. Быть может, все дело лишь в незрелости вида? СЛП действительно выступает in loco parentis[21], но когда было иначе? Человеку всегда требовался образ Всеотца…»

Винтовку Фергюсон сдал, но револьвер оставил себе.

Найти Лоусона было нетрудно: он жил все в том же коттедже, но выглядел чуть старше. Он приветливо кивнул Фергюсону, когда тот вошел к нему в дом, и сказал:

— Здравствуйте.

Фергюсон наставил на него револьвер.

Лоусон испугался. Или сделал вид, что испугался.

— Не надо! — выпалил он. — Не стреляйте. Я все объясню!

Лишь его очевидный испуг помешал Фергюсону нажать на спусковой крючок.

— Не надо меня бояться, — умиротворял его Лоусон. — Прошу, опустите пистолет.

— Я все про вас знаю. Вы опасны. При желании вы могли бы захватить весь мир.

— Сомневаюсь. — Лоусон зачарованно смотрел на дуло револьвера. — Я, знаете ли, не супермен.

— Но и не обычный Home sapiens.

— Послушайте, я тоже кое-что про вас узнал, и после всего, что было, мой интерес вполне объясним, ведь если твои акции обесцениваются — все, разом, — нельзя не прийти к выводу, что против тебя манипулируют рыночной ситуацией.

— Так вот почему исчез Арчер! — повысил голос Фергюсон. — И со мной, пожалуй, произойдет то же самое — что бы это ни было.

— Арчер? А, вы о посреднике Рива. Насколько мне известно, он ведет обычную деятельность. — Лоусон с тревогой посматривал на оппонента. — В данный момент опасность для меня представляете только вы. Вместо того чтобы заниматься своими делами, вы суете нос в мои. Остановитесь, Фергюсон. Мне известно, что у вас на уме, но я совершенно безвреден, честное слово! Допускаю, что некоторые предположения насчет моих так называемых сверхспособностей не лишены оснований, но поверьте, в них нет ничего сверхъестественного. Это всего лишь…

Он осекся, и Фергюсон мрачно спросил:

— Всего лишь что?

— Скажем так: образ мышления. Думаю, это самое приемлемое объяснение моих особенностей. Дело в том, что я не ошибаюсь. Никогда.

— Но ошиблись, когда минуту назад впустили меня в дом — с револьвером в кармане.

— Нет, не ошибся, — сказал Лоусон, а после паузы продолжил: — Позвольте кое-что объяснить. В том, что вы говорите обо мне, есть крупица истины. Я действительно незрелый человек. В обычном случае я, достигнув двадцати одного года, так и не узнал бы о собственной незрелости, ведь стандартов для сравнения не существует, но на помощь мне пришла… назовем это психической особенностью. Не предвидение, а попросту образ мышления, его прецизионность и умение выбрать безошибочную тактику, способность разграничить личность и чистый разум. Видите ли, я умею отделять логику от эмоций, но это еще не все. Перед выпуском из яслей я уже знал, что мне потребуется много лет, чтобы повзрослеть по-настоящему.

— Вы не человек, и вам плевать на людей, — сказал Фергюсон. — Рассмотрим ваш случай под другим углом. Давным-давно, когда практиковался детский труд, в десять лет, а то и раньше, детей отправляли в шахту или на завод. Разве могли они, лишенные нормального детства со всеми его атрибутами, повзрослеть по-настоящему? Я столкнулся с такой же проблемой. По сравнению с остальными мое взросление задержалось на несколько лет. Я не мог получить ни одну должность, и дело не в том, что я не справился бы с обязанностями — конечно, это не так, — но в том, что работа деформировала бы мою личность. Еще до развития специфических особенностей что-то вроде защитного инстинкта указывало мне верный путь — ну, как правило. Благодаря такому инстинкту свежевылупившийся цыпленок бежит от опасности. Я нуждался в детстве — нормальном детстве с поправкой на мои особенности. Поэтому я и понял, кто вы такой.

— Потому что вы тот, кем являетесь, — вежливо подсказал Лоусон.

— Вы опасны для общества, — оторопело продолжил Фергюсон. — Это видно по вашему досье. Вы подстроили гибель «Нестора».

— Вы знаете, что это не так, но пытаетесь увидеть во мне личного врага, вашего персонального злодея.

— Вы застраховали «Нестор», и он столкнулся с ядерной боеголовкой. Как насчет вероятностной логики?

— А как насчет обычной логики? — возразил Лоусон. — При необходимости я умею мыслить и действовать без эмоциональной предвзятости. Только и всего. Это было не предвидение, а результат напряженной работы, исследований в области истории и астрономии и умения свести данные воедино. Я узнал точное время отбытия «Нестора» и поднял бортжурналы кораблей, где отмечен повышенный радиационный фон определенных участков над стратосферой. Выяснил, какими боеприпасами пользовались во время ядерной войны. Вряд ли у обычного человека хватило бы терпения или сноровки сопоставить эти данные, но это всего лишь напряженная работа плюс незадействованные ранее области человеческого мозга.

— Вы умеете предсказывать будущее?