Время, назад! (СИ)

Ответ пришёл сам собой, позволив ему, наконец, вздохнуть полной грудью. Мидорима кивнул собственным мыслям и решительно направился к двери. Ноги несли сами – Шинтаро спешил в кабинет профессора Накатани. Он должен был немедленно сообщить ему о смене темы диссертации, разумеется. О том, что его больше не интересуют чёртовы светодиоды. О том, что он будет изучать теорию пространства и времени. О том, что он хочет распутать временную петлю и бросает вызов времени.

Коротко стукнув в дверь кулаком, Мидорима распахнул створку и влетел в кабинет, тяжело дыша после быстрого бега. Профессор Накатани усаживал на стул у приоткрытого окна молодую глубоко беременную женщину и поднял на растрёпанного Шинтаро слегка растерянный взгляд.

- Мидорима, как удачно, что вы здесь, – мгновенно поздоровался он.

- П-пространственно-временной континуум, – выдал Шинтаро, совершенно забыв о приветствии, стараясь вложить в единственную фразу всё, что хотел сказать.

- Что? – не понял Накатани.

- Теория пространства и времени, разумеется, – уже увереннее произнёс Мидорима. – Я хочу заниматься теорией времени. Мне больше неинтересны светодиоды. Я буду изучать время, разумеется.

- Мидорима, вы в своём уме? У нас уже написана половина диссертации, – начал было спорить Накатани, но мгновенно осёкся, вновь обернувшись к сидевшей у окна женщине. – В любом случае, поговорим об этом позже. Сейчас вы должны остаться здесь с Натсуко-кун, а мне нужно срочно отойти на кафедру, там телефон.

- Т-телефон? – уточнил Шинтаро, не понимая, как можно было в этот момент думать о чём-то кроме временной петли.

- Нужно вызвать скорую, – пояснил Накатани.

Шинтаро непонимающе моргнул и перевёл взгляд на виновницу переполоха – Натсуко закусила нижнюю губу от боли и часто дышала, обхватив руками обтянутый оранжевым шерстяным свитером живот.

- Очнитесь, Мидорима! – прикрикнул Накатани, дёрнув Шинтаро за рукав. – Я вернусь через несколько минут.

Шинтаро растерянно оглянулся, едва захлопнулась дверь в кабинет, и сделал два инстинктивных шага назад, словно он собирался последовать за Накатани, однако наткнулся на стул, который с грохотом упал на пол. Неловко подняв злосчастный предмет мебели, он обернулся. Натсуко смотрела на него внимательно и слегка улыбалась. И что-то неуловимо знакомое было и в этой улыбке, и в хитром прищуре ясных серых глаз, и в оранжевом цвете.

- Такао? – невольно вырвалось у Мидоримы, и он во все глаза уставился на Натсуко, изучая удивительно живые черты её лица.

- Нет, моя фамилия Ямашита, – ответила она, улыбнувшись шире. – Ямашита Натсуко, приятно познакомиться.

- Мидорима Шинтаро, – представился он, зажмурившись и пытаясь стряхнуть странное наваждение. Этого просто не могло быть. Если только он всё же не был психом, и ему теперь не мерещился Такао на каждом шагу.

- Не надо так паниковать, Шин, – проговорила она иронично. – Я вовсе не умираю, всего лишь собираюсь родить ребёнка.

- Я это понял, разумеется, – смущённо пробормотал Шинтаро, поставив на место стул и сделав несколько шагов к ней.

- Вот так приходи пересдавать физику, – улыбнулась Натсуко. – Мне вообще-то ещё пару недель надо было доносить. Но он, – она ткнула себя тонким пальчиком в живот, – судя по всему, решил по-другому. Нетерпеливый маленький негодник, – ласково добавила она, проведя ладонью по животу.

- Мальчик? – задал абсолютно ненужный вопрос Шинтаро, не зная, как дальше поддержать разговор.

- Сын, – с напускной гордостью проговорила она. – Надежда и опора.

- Поздравляю, разумеется, – проговорил Мидорима, старательно отводя взгляд.

- Вот не знаю, как назвать, – ответила Натсуко. – Хочется что-то яркое, запоминающееся, – она вздохнула. – Я думала про, например, Сачио. Как тебе?

- Звучит неплохо, разумеется, – ответил Шинтаро, поджав губы.

- Нет, тебе что-то не особо понравилось, судя по твоему кислому лицу, – заупрямилась она. – Не запомнилось. А мне хочется, чтобы запоминалось. Вот, предложи что-нибудь.

- Я… я не знаю, – смутился Мидорима. Ещё не хватало придумывать имя чужому ребёнку. У него своих проблем было по горло. Шинтаро окинул лежавшие на столе профессора Накатани книги и монографии и, выхватив первое попавшееся имя Макото Кобаяши, произнёс: – Макото.

- Ну нет, – фыркнула Натсуко. – Оно какое-то девчачье.

- Исаму, – сделал очередную попытку Мидорима, прочитав заголовок монографии Исаму Акасаки.

- Нет. Оно плохо сокращается, – пояснила она. – А я люблю сокращать имена. Вот, твоё, например, хорошо сокращается. Шин – звучит. А Иса – не звучит. Давай дальше.

Шинтаро вздохнул. Какой-то бред, разумеется. Как можно было спихивать ответственность за имя собственного ребёнка на человека, которого она впервые в жизни видит.

- И вообще, ты мне имена каких-то известных физиков, что ли, предлагаешь? – заинтересованно осведомилась она. – Попроще ничего нет?

- Ладно, – согласился Мидорима, наткнувшись на список участников студенческой конференции по естественным наукам и принявшись его изучать.