Время, назад! (СИ)

Утро профессора Мидоримы Шинтаро, разумеется, проходило строго по расписанию. Он проснулся в семь двадцать восемь, ровно за две минуты до будильника, потому что если проснуться от назойливого писка, то весь оставшийся день будет плохое настроение. Затем, тщательно застелив постель, он отправился в душ, где провёл ровно двадцать две минуты, потому что если провести под струями тёплой воды больше времени, то кожа на пальцах неприятно сморщивается, и оставшиеся на левой руке застарелые шрамы от электрического ожога становятся ещё заметнее. Перебинтовав пальцы эластичным пластырем и надев домашний свитер и удобные брюки, он отправился на кухню готовить завтрак. Чайник следовало отключить, едва вода внутри начала закипать, чтобы разведённый ею мисо-суп был горячим, но не обжигающим. В сваренную ровно из сорока шести перемолотых зёрен кружку кофе профессор Мидорима положил одну полную ложку тростникового сахара, ещё половину и ещё четверть, потому что иначе кофе не будет в нужной степени крепкий и сладкий. Оставалось только поставить на видное место талисман дня и взять традиционную утреннюю газету, разумеется. Всё как обычно.

В прошедшие двадцать пять лет жизнь Мидоримы Шинтаро была в высшей степени размеренной и продуманной. В ней не было место чему-то неожиданному или непредсказуемому. Сложившиеся методом проб и ошибок простые правила, соблюдение которых гарантировало спокойствие, выполнялись им неукоснительно. Ни одного шага в сторону, ни одного статистического выброса из общей совокупности. Распорядок дня, научная работа, нехитрый досуг и единственная цель, которая была всё ближе, и это вселяло надежду.

Сегодня в чётком расписании было прошедшее все стадии тщательного планирования изменение – после завтрака, вместо того чтобы сразу приступить к научной работе, профессор Мидорима должен был давать интервью одному из научных журналов, который готовил статью о теории пространства и времени и обратился к нему, как к ведущему специалисту в Токио в этой области физики. Шинтаро долго согласовывал визит корреспондента, стараясь таким образом включить его в свой плотный график, чтобы не отнять времени от непосредственно экспериментов. И вот сегодня журналист должен был прийти ровно в восемь тридцать и уложиться точно в полтора часа, разумеется.

Звонок в дверь раздался в восемь пятнадцать. Шинтаро к тому моменту выпил только половину кружки кофе и прочитал только три четверти газеты. Поджав губы и даже не пытаясь скрыть крайнюю степень своего раздражения от нарушения плана, он поднялся и, нисколько не торопясь, направился в прихожую, чтобы оказать достойный приём заявившемуся на четверть часа раньше, да ещё беспардонно трезвонившему в дверь в каком-то странном ритме корреспонденту. Сделав глоток кофе и сжав перебинтованными пальцами кружку, Мидорима открыл дверь.

Стоявший на пороге квартиры человек был одет в протёртые до дыр джинсы, старые кроссовки, видавшую виды футболку с надписью Deep Purple Nippon Budokan’75 и оранжевую куртку. Едва дверь открылась, он поднял на Мидориму ясные серые глаза, расплылся в улыбке и вытащил из уха маленький наушник-вкладыш, откуда мгновенно донеслась какая-то позитивная песня, из которой Шинтаро удалось выловить только гитарную мелодию и пару английских слов, кажется, «сердце» и «фейерверк».

- Привет! Вы профессор Мидорима Шинтаро? Меня зовут Такао Казунари. Можно просто Казу. И я ваш фотограф на сегодняшнее интервью, – проговорил он и вновь уставился на Шинтаро.

Кружка выскользнула из пальцев и, ударившись о край генкана, со звоном раскололась, а кофе растёкся по полу коричневой лужицей, но Мидорима даже не заметил. Он стоял, вцепившись рукой в край двери и смотрел на Такао, часто хватая ртом воздух, и сердце бешено колотилось где-то в горле.

За двадцать пять лет, прошедших с момента их последней встречи, произошло многое. Громкая авиакатастрофа в Нагое в 1994, теракт в токийском метро, организованный сектой Аум-Синрикё в 1995, зимняя олимпиада в родном для Шинтаро Нагано в 1998, получение фильмом «Игры разума» с Расселом Кроу в главной роли премии Оскар за лучший фильм в 2001, железнодорожное крушение в Амагасаки в 2005, сильнейшее землетрясение и цунами в префектурах Мияги и Фукушима в 2011, присуждение в 2014 Нобелевской премии по физике профессору Акасаки и профессору Амано за изобретение светодиодов, от работы с которыми Шинтаро отказался. Произошло многое и многое изменилось.

Неизменной оставалась только его цель, его борьба, его надежда. Мидорима всё это время жил единственной идеей, работал над единственным изобретением, которое должно было в достижении этой цели помочь. И она была почти готова. Шинтаро даже испытывал её на нескольких животных. Машина времени. Она должна была каким-то образом вернуть ему Такао. Она должна была стать свидетельством его, Шинтаро, победы над временем.