Время не устает

На фронте не убили никого!
Война резка —
                               в словах не нужно резкости:
Все миллионы —
                                    все до одного —
Пропали без вести.
Дед летом сорок первого пропал.
А может быть,
                              ошибся писарь где-то,
Ведь фронтовик безногий уверял:
Мол, в сорок пятом
                                         в Праге
                                                         видел деда!
…Сосед приёмник за полночь включит,
Сухая половица в доме скрипнет —
И бабушка моя
                                проснётся,

                                                      вскрикнет
И успокоится: дед взял на фронт ключи…

Киногерой

На экране – круговерть,
Леденящие моменты,
Но ему не умереть:
Впереди еще пол-ленты!
Нужно милую обнять,
С крутизны фашиста скинуть,
Потому легко понять,
Что герой не может сгинуть.
Эта логика проста.
Но идёт на пользу нервам.
В это верит даже та,
Чей герой пал
                              в сорок первом.

Вдова

Она его не позабудет —

На эту память хватит сил.
Она до гроба помнить будет,
Как собирался,
                                уходил,
Как похоронку получила
И не поверила сперва,
Как сердце к боли приучила,
Нашла утешные слова,
Что, мол, у жизни —
                                           тыща граней,
А нежность —
                             разве это грех?
Но был погибших всех желанней,
Но павших был достойней всех.
И на года,
                     что вместе были,
Она взирает снизу ввысь…

А уж ведь как недружно жили:
Война – не то бы разошлись.

Каждый год

В городе Сланцы в братской могиле похоронен поэт Г. Суворов. Каждый год издалека в его день рождения на могилу приезжает женщина с цветами…

Говорят, что она каждый год приезжает сюда,
На могилу солдатскую, в городе этом неблизком,
И положит цветы, и стоит, вспоминая года,
Что лежат непробудно, как мертвые,
                                                                     под обелиском.

Говорят, что покоится тут молодой лейтенант,

Фронтовая любовь, ослепившая сердце когда-то.
Он был весел и смел. Он имел неуёмный талант
И к стихам и к войне —
                                      той, что не пощадила солдата.

Летней ночью в округе победно поют соловьи.

Зимней ночью метель дышит с болью,
                                                                    как наша эпоха.
Говорят, ничего нет на свете дороже любви,

А они её отдали всю – до последнего вздоха.

У музейной витрины

Он погиб восемнадцати лет —
Затерялся в кровавых потёмках.
Вот его комсомольский билет,
Изрешеченный, в бурых подтёках.

Парень шёл, выбивался из сил,

Но о смерти не думал заране
И свои документы носил
Возле сердца, в нагрудном кармане.

Значит, в сердце ударил свинец…

Я стою, словно смерти отведав.
Боже! Сколько пробитых сердец!
Люди! Сколько пробитых билетов!

А ведь мог он вернуться живой,

Если б строчку в Устав дописали:
«Комсомольцам, идущим на бой,
Выдаются билеты из стали…»

Зависть