Время не властно

— Тихо. — Девушка уложила меня обратно на подушку и дотронулась до лба. Боль медленно стала таять, как от тепла тает ком снега. — Когда я поймала твои эмоции, то случайно увидела, чем они были вызваны. Смертью близкого человека. Я увидела его имя, твое имя и имя убийцы. Мне жаль, что с тобой такое произошло. Я тебя очень понимаю, ведь когда-то давно я тоже лишилась всей своей семьи. Меня, кстати, Софи зовут. Софи Мурьи. Можешь мне доверять, я не выдам твои секреты. Да и вряд ли мне кто-то поверит, если я начну говорить о путешественниках во времени.

— Думаю, если я начну говорить, что какая-то странная девушка покопалась в моей голове, мне тоже мало кто поверит, — зачем-то сказала я и тут же закусила губу.

Это было определенно не первое, о чем я подумала. А первыми возникли мысли о Стефане. Его нет. Он умер и больше никогда не улыбнется своей белозубой улыбкой, никогда не подарит мне братское объятие, не скажет добрых слов и не придет на помощь, если со мной случится беда. Как я без него буду? Мы всегда были рядом и вместе справлялись со всеми трудностями, что сваливались на нас на протяжении всей жизни. А теперь его нет. Без него я ни с чем не справлюсь.

Я не заметила, как по моим щекам снова побежали слезы. Софи взяла меня за руку, и боль стала уходить, отпуская сердце из своих колючих тисков.

Черт возьми, неужели это делает Софи? Неужели это из-за нее возник тот приступ и я потеряла сознание? И неужели существуют еще какие-то способности, помимо путешествий во времени? До последнего мы со Стефаном верили, что только наша семья была помечена какой-то меткой свыше, что только у нас был этот дар. Но мы оказались не правы. Никакая это не метка и не дар — это всего лишь наследство от первого в истории путешественника во времени, который родился в будущем, но застрял в прошлом. После встречи с Анаис мы со Стефаном поняли, что совсем не единственные. А теперь оказалось, что и путешествие во времени — не единственная существующая в этом мире способность.

— Откуда это у тебя? Как ты это делаешь? — спросила я, когда Софи выпустила мою руку.

— Это у меня с детства. Я испытываю то, что чувствуют другие, и забираю тяжелые чувства и эмоции. А иногда еще и легкую физическую боль. Не всегда это может быть полезным для окружающих, как это было сегодня. Если эмоции и чувства слишком сильны, то они цепляются за меня, как бы я ни пыталась от них закрыться. И вместо того чтобы их забрать, я невольно пытаюсь отдать их обратно, но от этого они только сильнее проникают в мое сознание и я вижу чужие жизни, чужие смерти и пропускаю это все через себя. Я словно все это переживаю сама. Мне пришлось лишить тебя сознания, чтобы эмоции отпустили и меня, и тебя. Ты уж прости, что я так сделала, но мне показалось, что так будет лучше для нас обеих.

— Но сейчас ты смогла погасить боль.

— Она не была на пике, поэтому я смогла ее забрать и успокоить тебя, — объяснила девушка.

Она действительно смогла забрать мою боль, но не всю. Ее отзвуки еще оставались в моем сердце и твердили о том, что я осталась одна. Что будет дальше? Мне больше некуда идти — все, что принадлежало нашей семье, было продано Жюльеном. Остался лишь дом Анаис, но я не смогу там появиться, ведь это место принесет мне еще больше боли. Да и вся семья Арно мне не родная, я просто не смогу заявиться туда и потребовать того, чего они мне вовсе не должны.

Мозг тут же подкинул идею остаться жить в сквоте, и этот вариант мне понравился. Вот только я не художник и никогда не умела рисовать. Примут ли меня другие? Это ведь не приют, здесь живут не бездомные, а люди искусства. Возможно ли стать одной из них?

— Софи, — неуверенно начала я. — Что мне теперь делать? Ты, наверное, видела, что у меня никого не осталось и идти мне некуда.

— Многие приходили в этот сквот потерянными, без дома и без семьи. И каждый нашел здесь то, что искал. К сожалению, жизнь жестока к людям. Нам ниспосланы испытания, которые мы должны пройти. Когда я лишилась всей своей семьи, то пришла жить сюда. Искусство стало моим спасением и лекарством, которое залечило все раны. Конечно, шрамы от этих ран остались, но все же я научилась с ними жить. И за эти пять лет, проведенные бок о бок с искусством и с другими художниками, я поняла, что даже в самое темное время можно найти проблески света. Главное, чтобы рядом были люди, способные тебя поддержать.

— Ты издеваешься?! У меня нет таких людей! Единственный, кто был готов меня поддержать, умер! Умер! — взорвалась я, чувствуя вспышку ярости в груди. Зачем Софи все это говорит?! Мне не нужен был сеанс психотерапевта, мне нужна крыша над головой!

Девушка накрыла своей ладонью мою руку, и огонь ярости утих, словно его облили холодным молоком. Мне тут же стало стыдно за то, что я так себя повела, ведь Софи поделилась со мной своими личными переживаниями. А я отреагировала так, словно все ее слова были полной чушью.