Время не знает жалости

Я не придала этому значения, пока разом не погасли все лампочки в квартире. В окно пробивался свет фонаря. Прищурилась, стараясь поскорее привыкнуть к темноте.

– Сейчас фонарик принесу, – сказала подругам.

Но никто не ответил.

– Ника? Катя?

– Мы здесь, – раздалось у самого уха, и ледяные пальцы сомкнулись на шее. Попыталась закричать, и не смогла выдавить ни звука. Кир! Кирюша, где ты? Зачем я вообще его отправила? Помогите! Эд!

Мысли проносились в голове со скоростью света. Со всей силы ударила ногой по ступне – Кати или Ники? Меня выпустили, и я бросилась бежать к двери. Надо выбраться на улицу, позвать на помощь. Скорее!

– Не уйдеш-ш-шь… – На входе замерла Катя, неестественно изогнув шею. – Иди сюда, подружка. Поиграем-м-м.

Я пронзительно закричала. Показалось, что закричала, потому что из горла вырвался хрип. Подруги обрушились на меня, сбили с ног, впечатали в пол.

И вдруг раздался оглушительный, нечеловеческий визг. Оба тела зависли над землей. Зажегся свет. Я увидела черные ботинки и темные джинсы. И, кажется, потеряла сознание.

Медленно приходила в себя. Перед глазами плыли радужные круги, а голоса раздавались, как сквозь вату.

– Убью, тварь! – рычал один. – По стенке размажу!

Эд. Кто же еще? Только Эонард может угрожать кому-то смертью вместо того, чтобы помочь мне поскорее прийти в норму.

– Она сама попросила…

Это уже Кирилл. Стоп! Так это он Кирилла убивает?

Неведомая сила мигом поставила меня на ноги. Придерживаясь за стеночку, поползла в коридор. А там… Кирилл сидел на полу, прижавшись спиной к стене, а над ним навис Эд. Лицо, обычно ничего не выражавшее, искажала ярость. Глаза пылали, губы сжались в прямую линию.

– Она. Могла. Умереть, – отчеканило мое наваждение.

– Я понимаю.

– Ни черта ты не понимаешь! – взвился Эд. – Ты не выполнил условий договора. Пеняй на себя.

Он сделал рукой знак – и я бросилась наперерез, отталкивая Эда и закрывая Кирилла своим телом.

– Прекрати немедленно! – закричала, хотя, скорее, зашипела на Эонарда. – Кир не виноват. Я хотела посидеть с подружками. А чужие уши, еще и мужские – сам понимаешь!

– Не понимаю, – холодно процедил Эд.

– Я заставила его уйти. Заставила!

– Это не меняет дела, – упрямо качнул головой Эонард. – Единственная причина, по которой он еще жив, – твоя безопасность. И что я вижу? Вместо того чтобы защищать тебя, он шляется по бабам. А тебя чуть не убили эти твари.

– Что с девочками? – У меня похолодели пальцы. – Эд, только не говори…

– Живы. Отправил домой. Ничего не вспомнят. Их тела захватили – думаю, ты уже поняла.

– Фортуна?

– Нет. Сестрица такого не умеет. Но у меня много родственников, которые почему-то думают, что ты сделала меня уязвимым, стала моим слабым местом. А если бы я не успел, Аля? Если бы не оказался поблизости? Что тогда?

– Но ты всегда успеваешь, – улыбнулась я, поднимаясь с пола и обнимая Эда. Тот замер, словно тело превратилось в мрамор. – Я знаю, что мне ничего не угрожает рядом с тобой.

– Глупая. – Эд отвернулся. – Ладно, на первый раз прощу этого щенка. Но еще раз проворонит – верну в его тело. Только это не значит, что наказания не будет.

Прежде чем успела хоть слово сказать, Эд сжал кулак. Кирилл вскрикнул и скорчился от боли. Он стискивал зубы, стараясь не кричать. Не получалось. Крик превратился в сдавленный рык.

– Пусти его! – вцепилась в руку Эда. Тот разжал пальцы. Кир замер, старясь отдышаться.

– Всего лишь напоминание, как приятно сейчас твоему телу, – ледяным тоном сказал Эд, словно перестав меня замечать. – Помни, где окажешься, если с головы Александрины упадет хоть один волос, а тебя не будет рядом. Запомнил?

Кир молчал.

– Не слышу ответа.

Эд приподнял парня за подбородок, чтобы смотреть в глаза.

– Да, – выдохнул Кирилл, сжигая Эда взглядом, полным ненависти. Но того мало интересовало чужое отношение.

– Вот и отлично. Александрина, тебе лучше прилечь.

Горло сжалось. Как я могла забыть? Как? Ведь передо мной – не человек, а древнее, бездушное существо. Захочет – отправит Кирилла на тот свет. Захочет – спасет. Жутко! Как же жутко! Я затряслась от плохо сдерживаемых рыданий.

– Не бойся, – тут же обвились вокруг плеч знакомые руки. – Тебе ничего не грозит. Все позади.

Я вырвалась, убежала в комнату, упала лицом в подушку и разревелась. Ревела так, что сводило скулы и пекло глаза. Ну почему? Почему Эд такой? Почему из всех парней мира меня угораздило влюбиться в него? Он ведь чудовище! Он – не человек. Моя жизнь превратилась в ад, а я все стараюсь изменить Эда. Что делать? Выскажу ему все – он убьет Кирилла. Потому что тот станет не нужен, а от бесполезных Эд избавляется.

– Тебе плохо? – Эонард сел на кровать. – Александрина, я не могу обещать, что этого не повторится…

– Дело не в нападении, – ответила, не оборачиваясь. – А в тебе. Почему ты такой? Будь ты смертным, понимал бы, какую боль причиняешь. Но разве тебе объяснишь? Как можно объяснить, что такое жизнь, тому, кому не грозит смерть?

Эд молча встал и ушел.

Я обидела его? Задела? Я все порчу!

Хлопнула дверь.

– Аля, ты в порядке? – это уже Кир.