Время не знает жалости

И Лесс… растаял в воздухе. Кажется, сумасшествие приблизилось к моему несчастному рассудку.

А я осталась лицом к лицу с разъяренным властелином времени. Оцепенение постепенно проходило, осталось только легкое головокружение. Но я почти не думала о нем, а с замиранием сердца следила, как Эд приближается к кровати. Безмолвный, холодный, чужой. Это было страшнее всех Гипносов, вместе взятых. А когда он склонился надо мной, чуть с ума не сошла, понимая, что пощады ждать неоткуда.

– Жива? – безразлично спросил он.

– Д-да. Кажется. – голос дрожал.

– Хорошо. Одевайся, уходим.

Я осторожно сползла с кровати, натянула джинсы, застегнула кофту, пригладила волосы. Страх змеей скользил по позвоночнику, но я старалась казаться спокойной, чтобы Эд даже не заподозрил, чего мне стоит этот покой. Он дождался, пока застегну последнюю пуговку, и пошел вперед – вот так, безмолвно, безразлично. Лишь раз обернулся убедиться, что иду за ним.

Мы миновали улочку, увиденную с помощью Лесса. Безлюдно, мрачно. И когда за поворотом замаячил знакомый автомобиль, обрадовалась ему, как родному. Без приглашения забралась на заднее сиденье, свернулась клубочком и поняла, как устала. Завелся двигатель. Его урчание убаюкивало, и всю дорогу я спала, только уже обычным сном, а не навязанным силой.

Проснулась от того, что меня куда-то несли. Открыла глаза – и уткнулась носом в рубашку Эда. «Комета». Счастье-то какое! Мы миновали коридор, кабинет и, наконец, добрались до спальни. Меня осторожно опустили на кровать. Видимо, убийство отложили на потом. Поэтому я закрыла глаза и постаралась дышать ровно, чтобы Эд не догадался о моем пробуждении.

– Не притворяйся. – пришлось отставить хитрости и взглянуть Эду в лицо. Он выглядел усталым. Наверное, впервые за все время, что его знала.

– Ладно. – Села и протянула руку – прикоснуться, успокоить. Эд отшатнулся, как от прокаженной. – Послушай…

– Нет, это ты послушай, Александрина. Прости, что навлек на тебя опасность. Больше такого не случится. Отдыхай, потом Ян отвезет тебя домой, и ты забудешь обо мне, продолжишь привычную жизнь. Прощай.

– Ты с ума сошел? – Возможность разлуки выбила дыхание из легких. – Я, конечно, все понимаю! Ты злишься, думаешь неизвестно о чем. Только есть одна мелочь. Ты забыл, что я – живой человек. У меня есть свое мнение и отношение ко всему происходящему. Если бы хотела уйти, я бы это сделала. Не смей решать за меня!

Эд замер, вглядываясь в мое лицо, словно впервые видел. А я так злилась, что готова была кусаться и царапаться, но ни шагу не сделать из спальни.

– Ты странная, – заметил он.

– Кто бы говорил! – гаркнула, откидываясь на подушку. – Надоели. Один похищает, чтобы поговорить. Другой спасает, а потом выгоняет. Вы там все такие чокнутые, в вашей… Как хоть называется то место, где живете? Не Олимп, надеюсь?

– Нет, не Олимп. – Эд тихо засмеялся. – Дилария. Наша страна. И – нет, мы не все такие. Хотя есть, как видишь, исключения.

– И много у тебя братьев?

Поняла, что убивать или выгонять меня не будут, поэтому приподнялась и постаралась придвинуться к Эду.

Эд снова помрачнел.

– Много. Сестер тоже.

– Выдал бы список, чтобы я знала, с кем имею дело.

Все-таки удалось устроиться рядом с ним. Я опустила голову на теплое плечо. Представляю, что за мысли бродят в этой глупой голове. Решила внести ясность.

– Послушай… Ты ни в чем не виноват. Да и со мной все в порядке. Но то, что ты видел…

Эд сжал кулаки. Похоже, даже не осознавая, что делает. Я опустила ладонь на его руку.

– Не злись. Ты же понимаешь, что между мной и твоим братом ничего не было?

Молчание.

– Эд? Не уходи от ответа. Он хотел тебя позлить, ему это удалось. И все.

– По-твоему, то, что он тебя лапал, это «и все»?

В стальных глазах сверкнула молния ярости. Невыносимый! Похоже, Эд меня слушал – но не слышал. Я потянулась к нему, коснулась губами губ. Ожидала, что он отстранится и сбежит. Не тут-то было!

Эд сгреб меня в охапку и откинул на кровать. Целовал так, словно не видел целый век. Страстно, обжигающе. Казалось, дай ему волю – и этот поцелуй поглотит мою душу. Но вместо того чтобы отстраниться, я крепче обняла Эда, прижимая к себе.

Его руки забрались под кофту. Это казалось настолько правильным, насколько чуждым было касание Гипноса. Я хотела быть с этим парнем. Всегда. До конца своих дней. И плевать на его родственников, силу, странные занятия.

Губы спустились ниже, на шею. Я рискнула и стащила с него рубашку. Прикосновения к его коже словно били током. Безумие, от которого невозможно и не хочется излечиться. Притяжение, пламя. Мои джинсы полетели на пол. Тело горело от ласки. В висках стучало. Я зарылась пальцами в его волосы. Казалось, остановись он сейчас – и умру.