Время неместное

…учёный выходит из института, озлобленный на весь белый свет, пинает скамейки, урны, всё, что попадается под руку. Ну ничего, он им ещё покажет… им… всем… В порыве ярости переключает хроноскаф на запястье, переносится в какой-то мир, странный, непривычный, на улицах с пирамидальными домами плывут по воздуху сияющие полумесяцы, везут пассажиров. Учёный расчехляет автомат, взятый из каких-то других миров, ничего, он им покажет, выместит на них злобу, всю, всю, будут знать, как его докторскую зарубать, они, эти, да кто они, все, все…

Люди падают, сражённые пулями. Кто-то пытается убежать, человек с автоматом нагоняет его, стреляет, некстати заглядывает ему в лицо, узнаёт самого себя…

…хан Мамай видит: поражение неизбежно. Когда откуда-то из ниоткуда, из пустоты, из воздуха, появляются духи. Добрые духи: на крылатых колесницах они устремляются на войско славян, разят воинов одного за другим.

Князь Дмитрий видит злых духов, видит: поражение неизбежно, не велит воинам отступать, велит стоять до последнего. Когда из пустоты, из ниоткуда появляются другие духи. Добрые. На других крылатых колесницах обрушиваются на войско мамаево, разят воинов…

Сторонники Мамая и сторонники Дмитрия Донского устремляются друг на друга, видят, что силы слишком велики, что если использовать своё оружие во всю мощь, от планеты останутся рожки и ножки.

Предводитель сторонников русичей делает знак, приглашает отправиться на переговоры в какой-нибудь мирок с событиями, но без времени, посидеть среди неподвижных папоротников и ящеров, обсудить ситуацию.

…на поляне среди трицератопсов противоборствующие лидеры с пеной у рта доказывают каждый свою правоту, да что вы говорите, Русь, Русь, вот Золотая Орда через две тысячи лет великой империей станет…

Разливают вино. Чокаются. За встречу…

…через трое суток подписывают договор о невмешательстве в миры.

– Не трогай мои чертежи…

Странник неловко объясняет, что он и не думал трогать чертежи. Сбивчиво рассказывает о подступающих римлянах, пока ещё можно бежать, а вот с минуты на минуту они будут здесь, они убьют тебя, учёный муж… Пойдём со мной, я знаю, как отсюда скрыться…

Странник ведёт учёного мужа через портал, ещё думает, как будет объяснять ему пространственно-временной континуум… Учёный муж за спиной странника распадается в прах.

Безутешный Орфей видит окно в мир – в другой, непривычный, незнакомый. Что это? Что за наваждение в лесу? Может, боги сыграли с ним злую шутку? Если так, то лучше уйти отсюда подальше, не любят боги, когда вмешиваются в их дела.

Орфей хочет уйти, когда видит Эвридику, вот она, плетёт венок на берегу реки. Орфей понимает, что это Стикс, река смерти. И Эвридика, ужаленная змеёй, оказалась в царстве мёртвых. Он окликает подругу…

Эвридика изумлённо смотрит на Орфея, как же так, ведь в её мире Орфей мёртв, его ужалила змея. Эвридика бежит к Орфею через тёмный портал, тает, как тень, рассыпается в прах…

Таймолог ещё раз придирчиво смотрит на расчёты и графики, на мёртвого мальчика, утонувшего в реке. Кивает взволнованному лаборанту:

– Ну… негативных последствий на графике не вижу… Можете вытащить, раз вам так неймётся, сердобольный вы наш…

Лаборант возвращается по времени назад, вытаскивает маленького Адольфа из реки, у-у, не реви, пацан, беги домой, тебя мама потеряла…

XVIII

– Ну… не убий… не укради… не…

– Вы мне тут все библейские заповеди перечислять будете?

Смущённо смотрю на экзаменатора. Завалить он меня решил, что ли… Бывает такое, если хочет экзаменатор завалить, то будь ты хоть лауреат всех Нобелевских премий, не видать тебе зачёта…

– Ну… соблюдать нормы морали…

– Морали какого времени?

– Ну… нашего времени.

– Ах, нашего? То есть, попадаете в средние века, видите монашку в лесу, пойдёте к ней клеиться, как к нашим девкам…

– Да к нашим-то девкам чёрта с два подступишься…

Зачем я это сказал…

– Умничать дома будете… дальше.

– Ну… не менять ход истории… – пытаюсь отшутиться, – еретиков из костров не вытаскивать, христиан у львов не отбирать…

Зря ляпнул, кажется, экзаменатор у нас набожный…

– Ну-ну…

– Всё.

– Что всё, а третье правило?

Заливаюсь краской. Третье, третье… вылетело из головы это третье, что там на третье… компот, блин, с булочкой…

– Ну что у нас на третье? – щурится экзаменатор.

– Компот с булочкой, – отвечаю под хохот аудитории.

– Ой, мил человек, что мне с вами делать… давайте зачётку… четыре. За красивые глаза… а третье правило дома обязательно посмотрите, стыдно не знать… хронолог… хренолог…

Это было вчера, а сегодня я иду по улице чужого города, чужого мира, оглядываю огни витрин. Чувствую себя буквально не от мира сего, да я во всех мирах чувствую себя не от мира сего. Кто таймологом стал, тот везде чужой. Прохожие пугливо косятся на хроноскаф на моей руке, чего боятся… а вообще, боятся, и правильно делают…

Я повелеваю временем.

Я повелеваю мирами.

Я жду тебя.

Ты выходишь из дома, цокаешь на каблучках к машине, я преграждаю тебе путь. Ты готова обрушиться на меня снежной лавиной, да ты такой, да ты сякой, да не смей ко мне подходить, да…

Умолкаешь.

Смотришь на хроноскаф на руке.