Время невысказанных слов

Едва не споткнувшись о перевязанную лентой стопку книг, которой в прошлый мой приход еще не было, я сразу оказалась у письменного стола, соответственно у Яши перед носом.

Закинув ноги на стол, он сооружал самолетик из бумаги в клеточку и напевал.

Я не ошиблась.

Не сказала бы, что он особо удивился, увидев меня, впрочем, угадать, о чем он думает, всегда было невозможно.

Я села в кресло перед столом, удержавшись от соблазна также закинуть ноги, как Смирнитский.

— Как думаешь, он взлетит? — он показал готовый самолетик.

— Мне кажется, нужно его раскрасить в красный цвет.

— Тогда он взлетит наверняка? — поинтересовался руководитель.

— Уверена, шансы увеличатся.

Смирнитский подкинул самолетик — тот взлетел вверх и, описав небольшую дугу, упал. Попугай проследил за ним взглядом, даже замолчал — кажется, усмотрел в нем конкурента.

— Повешу Мартыну в клетку, пусть играет, — решил Смирнитский.

— Мартын хорошая птица… хорошшшая, — был дан ответ попугая.

Смирнитский посмотрел на меня. Я посмотрела в окно.

— Знаете, помню, мне было лет семь, меня уже год как отдали на танцы, и весь этот год я ужасно их боялась. Я боялась свою руководительницу, она внушала мне небывалый ужас… Но я же не могла показать, что боюсь! Поэтому все думали, что я отродье дьявола, что я специально ее не слушаю и ничему не хочу учиться. А я просто… замирала и не могла ничего делать всякий раз, как на меня орали. И только один мальчик, новенький, мой партнер, посмотрев как-то на наши «публичные расправы», как мы это называли, сказал, что я похожа на испуганного хомячка… он, видите ли, разводил хомячков и видел как-то, как мать пожирает своих детенышей. Помню, после этого он получил от меня фингал, но… это неважно. Важно, что с ним я перестала бояться танцев и полюбила их, и мы протанцевали вместе десять лет. И когда недавно мне пришлось бросить танцы по…некоторым причинам, я решила для себя, что не буду больше танцевать. Слишком болезненно было все это и мне, уж простите, совсем не хочется к этому возвращаться.

— Ясно, — помолчав, ответил Яша. — Не думай, что я такой зверь и буду заставлять тебя… но, мне кажется, тебя еще не раз к ним вернет, я буду не единственным.

— Может быть потом мне будет легче с этим справляться. Скажем, через несколько лет, все забудется, уляжется, но сейчас… я говорю «нет», простите.

— Хм… причуды, истории, капризы… — пробормотал Яша, закидывая руки за голову и отклоняясь на задних ножках стула, — Что же мне теперь делать? — спросил он у потолка. — Назначить Анжелу? Выгнать тебя? Распустить студию, сбежать на Гоа, жениться, построить там бунгало и завести детенышей и огород?

— Вы могли бы устроить отбор. — Предложила я альтернативу всему вышеперечисленному. — Чтобы не было претензий к вашей… предвзятости. Ну то есть, чтобы никто не говорил, что вы ставите только старших на главные роли.

— Хм. Отбор. Отбор? Когда ж в последний раз с нами эта беда случалась-то? Не помню, нет. Отбор — это дело хорошее, конечно, но дотошное… Ох, — он приземлился ножками на место, сел прямо. Улыбнулся обезоруживающе, — Значит так. Я согласен на отбор, но при одном условии. Если ты, Варвара моя Трубецкая, придешь на него тоже. Просто попробуешь.

— Что? — Я задохнулась, закашлялась. — Яков Андреевич…

— Тебе сложно, что ли? Чего ты боишься? Никто не говорит о главной роли, но может быть, я присмотрю для тебя роль без танцев, движений….

— А заодно уж и без слов, что мелочиться-то!

— Вот, — он кивнул. — Я рад, что ты все поняла. Мы договорились, правда? Можешь передать сейчас этим дуралеям, что сидят в зале, чтобы завтра пришли за сценариями. А через два дня отбор. В 11 утра.

Я — делать нечего — встала и пошла в зал, но еще не выйдя за дверь вернулась:

— Ох, и чудите вы, Яков Андреевич.

— Так в этом же и состоит моя работа.

— Так вот в чем секрет всех этих наград, — я повела рукой на стену, облепленную грамотами.

— Только никому не рассказывай, а то обойдут.

— Ну что вы, я молчок, — открестилась я.

III. Все еще июль

— Смотрите-ка, опять пришел. Ох, чует мое сердце по твою душу, Варенька, ох, по твою!

— Слушай, ну почему сразу по мою! — тихо обругала я Мишу, чтобы посетитель не слышал.

— Поверь мне, старому морскому волку, а я и не такое на своему веку повидал! Что это он на тебя вечно косится, даже сейчас!

Я пихнула певца в бок.

— Да он не на меня, на тебя косится! Потому что ты причитаешь на все кафе и пялишься на него в открытую!

— Прекратите оба. Сейчас Владилена выйдет и устроит вам! — оторвался от коктейлей Анатолий и подтолкнул ко мне поднос с бокалами.

Я отправилась разносить напитки.

— Выбрали уже что-нибудь? — обратилась я к давешнему парню со странными синими глазами. Именно на его счет сейчас разорялся Михаил.

— Да, мне, пожалуйста, солянку, отбивную, салат «Цезарь», капучино. Только… все сразу, если можно.

— Конечно, — я уже повернулась, чтобы отойти:

— Да, и… — он вытянулся, пытаясь рассмотреть мое имя на блузке. — Варвара, вы не скажете, что это за странный мужчина сидит у барной стойки. Вы его знаете?