Время новогодних чудес

— Вот же заноза в одном месте, — рассмеялась мать. — В общем мы с твоим будущим папенькой планов никаких не строили, уж на ребёнка — это точно. Влюбились до одури, не расставались практически целыми днями, вот ты как-то случайно и получилась. А когда я обнаружила, что беременная, тут мы и поняли, во что вляпались.

— А ты избавиться от меня не хотела? — тихонько спросила Женя.

— Нет, дочунь, не хотела. Я сразу как-то приняла эту мысль. Пришла к родителям и «бух» с порога — мол, беременная.

— А они?

— Бабулю нашу ты знаешь, — усмехнулась женщина. — Покричала, конечно, для порядка. Мол, кто в таком возрасте рожает, каким местом думала, и всё в таком духе. А потом прижала меня к себе и сказала, что любит больше всех на свете и всё у нас будет хорошо.

— А дед?

— Дед? — женщина задумалась. — Сначала хотел морду моему кавалеру набить. Потом остыл и сказал, что женить нас надо, чтобы по городку сплетни не ходили.

— Да уж, наша провинция не упустит случая посплетничать, — закатила глаза Женя. — Только повод дай.

— То-то и оно. Где-нибудь в столице, наверное, прокатило бы незаметно. А здесь все, как клоуны на арене цирка. В общем, расписали нас по-быстрому через месяц. Тут и сказочке конец.

— Мам, так не честно, никакой это не конец. А совсем даже и начало. А почему ты с моим номинальным папенькой не осталась вместе?

— Почему-почему? Нам по шестнадцать, молодые, глупые. Жизни совсем не знали. Любовь — это ведь ещё не вся жизнь. В общем, через два месяца бурной семейной делёжки территории и выяснения, кто главнее и умнее, выставила я суженого за порог с чемоданом и его подушкой пуховой. И больше на пушечный выстрел не подпускала.

— И ко мне? — приподнялась на локте Женя.

— А он и не пытался, — махнула рукой мать. — Ни ко мне, ни, когда ты родилась, к тебе. Развели нас так же быстро, как и расписали. Ты родилась в браке, мне этого было достаточно.

— А почему у меня твоя девичья фамилия? — не отставала Женя.

— Это твой дедуля отмочил. Он тебя регистрировать ходил. Вот и записал на свою фамилию. А я уж потом себе свою девичью вернула, через два года, когда в университет поступала.

— Спасибо дедуле, а то была бы сейчас Котёлкиной. Ну и фамилия, — сморщила курносый носик девчонка. — А почему ты потом замуж не вышла? Из-за меня?

— Рано мне замуж, Женька, — расхохоталась мать. — Я ещё не нагулялась. Да и принца пока не встретила.

— А мне не рано? — хитро прищурилась Женька. — Или будешь говорить, чтобы я на твоём опыте училась? И шишек не набивала.

— Каждый учится только на своём опыте, Женька. Только так. Не работает чужой. И шишки у всех свои, и успехи собственные. Всё, лежебока, подъём! Новый год на носу, а у нас салаты не дорезаны и причёсок нет.

— Успеем, мамуль! — вскакивая со снега, завопила на весь лес Женька. — И салаты, и причёски. И принца под куранты загадать! Кому принца, а кому и короля уже надо! — девочка со смехом подхватила пушистый снег и подбросила вверх.

Две ярко-красных фигурки стояли, подставив лица медленно падающим снежинкам, зажмурив глаза и одновременно загадывая желания. Какие? Пусть это останется их тайной.

ВАРЕНИКИ С СЮРПРИЗОМ

— Женщина, вы лимоны забыли, истошно завопила продавщица. — Вот сами забывают, а потом приходят с претензией: товар пробили, деньги взяли, а в пакет не положили. А мы и не лОжим в пакет, вы сами лОжите, да, видно, мимо.

Инга сначала вздрогнула от визгливого «ложите», режущего слух своей безграмотностью, и только потом поняла, что женщина с лимонами, а точнее, без лимонов, это она сама. Пришлось возвращаться к кассе и виновато улыбаясь, забирать тонкокорые солнечные лимоны с аккуратным носиком.

Запихнув забытые фрукты в и без того раздувшийся пакет, Инга неловко открыла плечом тяжеленную дверь супермаркета и вывалилась наружу, в вечернюю январскую стылость. Улица встретила спешащими ссутулившимся прохожими, которые прятались под капюшонами колкого снего-дождя, проникающего пол куртки, забивающегося под шапки и шарфы, упорно пытаясь испортить праздничное настроение.

Старый Новый год — чисто русская забава, попытка продлить праздник и впихнуть в себя после нескончаемых салатов, холодца и конфет вареники с сюрпризами.

Инга в этот раз не стала ждать сюрпризов на Старый Новый год, а удивила сама. Третьего января, когда глаза мужа уже могли фокусироваться на предмете больше пяти минут, а выхлопные газы после выпитого им коньяка немного улеглись и позволили находится ближе, чем пресловутая социальная дистанция, Инга инициировала серьёзный разговор.

Упав в кресло и прикрыв глаза, муж благосклонно махнул: «Мол, садись и вещай, что ты там хотела».

— Я от тебя ухожу, — сухо сказала Инга, продолжая стоять напротив. — Сегодня вечером перевезу вещи в свою старую квартиру. Разводом и разделом имущества займёмся после праздников. Детям я скажу сама. Свекрови, уж, будь добр, ты сообщи.

— Ты переела оливье? — раскрыл заплывшие глаза муж? — Пить ты не пьёшь почти, так что белочка отменяется. Это майонез тебе в голову ударил?