Время новых листьев

— …стало обычаем следующему императору убивать предыдущего, чтобы занять его место. Как только наследник становился подростком, и пробуждался его психокинез, жизнь императора затухала. Потому за принцами следили, чтобы подавить бунт, и их часто убивали заранее или бросали в подземелья с выколотыми глазами. Семьдесят девятый император, Император милосердного света, понял, что может использовать психокинез, когда ему исполнилось девять. На рассвете он спрятался в замке в нише за большой вазой в коридоре, откуда ему было отлично видно трон. Когда его отец, Император искренности, сел на трон, сын остановил его сердце. А потом он сделал вид психокинезом, что его отец был еще жив, он сломал шеи всем советникам императора и помощникам и спрятал их тела в вазах в коридоре. Было убито больше двадцати людей, но для Императора милосердного света, известного как самый жуткий убийца в истории империи, это была лишь разминка. Для него убийство было легким, как дыхание. Некоторые даже думали, что он не всегда понимал, что использовал психокинез, когда убивал людей в свите и городе. При его правлении население сократилось вдвое. Трупы заполняли поля, привлекая облака мух, что закрывали небо, и запах гнили ощущался за километры. Теперь имя Император милосердного света забыто, осталось лишь прозвище Король резни. Но размах его нечеловеческой личности…

— Хватит! Я уже говорил! — заголосил Сатору. — Зачем это слушать? Все может быть ложью. Шун, хватит уже. Это сведет нас с ума.

— Мне тоже это не нравится, — Шун облизнул белые губы, посмотрел на ложного миноширо. — Как появилось наше общество? Я хочу знать только это. Не нужно рассказывать ничего лишнего. Просто объясни, как появилось наше общество.

— Пять веков Темной эпохи закончились гибелью империй рабов. Они давно отрезали контакт с сушей, а из-за убийств на островах Японии почти вымерли семьи с психокинезом. Империи разделились и воевали. Бродячие охотники жили в глуши и задумывали атаки на неуправляемые города. Но города объединились, войны усилились. За десятки лет боя людей убили больше, чем пало от психокинеза за пятьсот лет до этого. Ученые, которые были до этого лишь наблюдателями, вышли навести порядок.

Вот, как все было. Облегчение заполнило теплом мою грудь. В наших венах не было крови императоров, как и бандитов. Мы были потомками группы, которая всегда искала логику.

— Но как общество стало таким, как сейчас? У простолюдинов империй и охотников не было проклятой силы… психокинеза, да? Куда они делись? — спросил быстро Шун.

Ложный миноширо будто ожидал это.

— Надежных источников того времени мало. К сожалению, я не могу ответить.

— Почему? Ученые ведь берегли записи? — Мария поджала губы.

— Они делали это в Темную эпоху. Но, пытаясь вернуть порядок и устроить новое общество, они применяли разную политику. Все знания — обоюдоострый клинок, они хотели управлять потоком информации как можно сильнее. К сожалению, многие книги пришлось сжечь. Отдел библиотеки Цукуба, то есть, я, проанализировал ситуацию и определил, что она была опасной. Пока я решил спрятаться на горе Цукуба с большой поддержкой.

Ложный миноширо произнес «пока» так, словно это была пара веков.

— А потом поверхность библиотеки изменилась, стала напоминать миноширо с этими отростками. Даже если рядом будет человек с проклятой силой, я смогу использовать легкий гипноз, который добавился мне, чтобы он ушел…

— Я спрашиваю не об этом! — рявкнул Шун. — Как их общество стало нашим? Может, оно не менялось. Ученые создали нынешнее общество, да? Если они наши предки, у них была проклятая сила. Но они не сражались, в отличие от императоров и бандитов. Почему?

Я хотела сказать «Разве это не очевидно», но подавила слова.

Это не было очевидно. Если наш мир был как одна из историй Шахерезады, то история людей была ужасно кровавой. Если люди были такими жестокими и кровожадными, что даже тигровые крабы в подметки не годились, почему наше общество сейчас было таким мирным?

— Они поняли безграничный потенциал и разрушительную мощь психокинеза, так что важной проблемой стал вопрос, как защититься от вреда. Психологи, социологи, биологи и прочие изучали этот вопрос, но нет информации о том, какую политику они выбрали.

— Какими были их идеи? — спросила я.

— Одним из первых предложений была важность образования. Раннее образование с логикой и моралью, заботой родителей, помощью окружающим, где все на местах. Но результаты показали, что, хоть образование было важным, это не было всем. Каким бы идеальным не было образование, жестокость людей полностью подавить не удавалось.

Хоть он лишь описывал найденные тесты, ложный миноширо говорил так легко, словно выражал свое мнение.