Время обрабатывать камни

— А затем, что, когда ты в следующий раз пойдешь той же дорогой, у тебя может не быть этого времени, чтобы освобождать место для разбега. Может, за тобой будут гнаться хищники или враги, и едой будешь уже ты, — легко парировала Снежана.

— Но, тогда, зачем уничтожать мост? Просто оставить его, и все, — я попытался прийти на помощь озадаченной инопланетянке.

— Чтобы те, для кого ты — еда, не приходили по нему с другой стороны оврага. И еще. Если ты будешь убегать, зная, что ты можешь перепрыгнуть овраг, и тебе ничто не помешает, то ты можешь, таким образом, попытаться уйти от врага и даже убить его. Вполне возможно, что он так далеко прыгнуть не сможет или растеряется, увидев препятствие, не успеет на него среагировать, свалится вниз и сломает себе шею. А по мосту он пройдет так же, как и ты, даже не отстав, — ответ был готов и для меня.

— Ну, а если враг, хищник, например, большой и сильный и легко перепрыгнет овраг? А раз, большой, то и тяжелый, наверное. Тогда он может допустить оплошность, перебираясь по дереву — или он соскользнет с него вниз или оно, вообще, не выдержит его веса. Может, мост, все-таки, оставить? — теперь уже немного очухавшаяся Анжела попыталась прийти мне на помощь.

— А не надо заводить себе слишком сильных врагов, и не надо надеяться, что они совершат ошибку! — Снежана поставила жирную точку в нашей дискуссии. На это возразить было уже нечего. И мы с Эййуиль, представители сравнительно высокоразвитых цивилизаций, замолчали, признавая, таким образом, полное поражение, которая нам нанесла мудрость дикарки. Некоторым утешение служило то, что ее учителем был отец, вполне высокоцивилизованный ниаи и, к тому же, опытный Агент.

Я до этого момента совершенно искренне предполагал, что мой запас знаний о всевозможных каверзах и ухищрениях, применявшихся политиками и военачальниками Земли за всю ее бурную историю, да еще помноженный на изрядную долю приобретенного с возрастом цинизма, дает мне ощутимое преимущество перед всеми возможными конкурентами в этом мире. Как же я ошибался! «Государь» Макиавелли220, по сравнению с многослойной притчей-задачей про овраг, да еще из уст дикарки-ниаи, выглядел для меня теперь простым, как валенок, а вся хитроумная казуистика221 иезуитов стала казаться не более, чем наивным лукавством старого солдафона Лойолы222. Хотя… вроде бы, Наполеон что-то такое говорил про препятствия223. Но вот врагов император выбирать совершенно не умел. И он всегда использовал их ошибки. Надеялся он на них или нет, судить не берусь, но это всегда оставляет противнику шанс — если он не ошибется, то потерпишь поражение, что Бонапарт неоднократно и демонстрировал на практике224. Нет, здесь, все-таки, совершенно неизвестная на Земле теоретическая формула гарантированного успеха. Мудрость ниаи? Или здесь потрудился ПсевдоРазум? Наверняка, агенты широко использовали свои самые современные аналоги компьютеров в своей работе и подготовке к ней. Да и не стоило сбрасывать со счетов собственный опыт гораздо более древних цивилизаций, чем Земля, да еще обобщенный и обработанный. Да уж, права, права Анжела-Эййуиль — с хомоцентризмом пора кончать, он меня погубит. Нет, каково! Есть препятствие. Значит, его надо использовать в своих интересах, потом, когда необходимость в этом пропадет, просто избавиться от него, чтобы, затем уже, опять вернуть его, сделав препятствием уже для врага. И, при этом, просчитать все заранее, да еще и врагов выбрав соответствующих. Как много мне надо еще узнать и понять, чтобы, вот так, правильно выбрать себе врагов и, при этом, не рассчитывать на их ошибки.

— Пойду, прогуляюсь, подышу, воздух после дождя свежий, мне нравится, — Анжела чмокнула нас со Снежаной и выскользнула из землянки. Намек был слишком очевидным, чтобы его не заметить. Мне нужно было отвлечься от уймы свалившейся на меня информации и вернуть способность воспринимать новую, а ее, как мне казалось, будет еще много. Досталось всем нам троим и немало, но решать, в итоге, мне, это все прекрасно понимали. Присутствовали тут, конечно, и сугубо личные интересы, мои и Снежаны, соскучившихся после довольно долгой разлуки. Так что мы с превеликим удовольствием совместили приятное с полезным. Все в этот раз было немного по-другому, что-то изменилось в наших отношениях, мы стали друг другу и ближе и нужнее. Все было, как в первый раз, но совсем не так, как раньше. Приливы страсти сопровождались неизъяснимой нежностью. Преданность партнеру и стремление доставить ему наслаждение побуждали угадывать желания друг друга. И, когда я чувствовал точно такое же стремление у моей возлюбленной, которая, тоже ощущала мою готовность идти ей навстречу, то удовольствие и блаженство перемножались, поднимаясь гигантскими скачками на пирамиду любви, стремительно перепрыгивая ступени и уровни, стремясь к самой вершине и достигая ее — счастья, полного и абсолютного.