Время обрабатывать камни

— А причины две. Если вкратце, то Игрокам это и не нужно и не интересно. Здесь все дело в их целях. Зачем они приходят в предархаичный мир, Игру? Чтобы улучшить свой навык работы с Информаториумом. А здесь для этого огромные возможности, именно из-за отсутствия цивилизации. Обработка камня, например, очень востребована. Эмоциональная накачка? Да сколько угодно. Те же самые жертвоприношения, в стандартном мире такое даже и представить невозможно. Они ни в коем случае не прогрессоры226, скорее, наоборот, для их целей мир должен оставаться в диком состоянии как можно дольше. Есть, конечно, еще аспект соревнования, Игра, она и в этом смысле — Игра. Но жертвовать главной задачей ради личных амбиций никто не будет, это просто глупо.

— Ну, да, логично, — согласился я. — А вторая причина? И, все-таки, бола и роллета каким-то образом появились?

— Появились. Но не «от хорошей» жизни, как говорится. Мир оказался заселен птицеящерами, и Игрокам пришлось поступиться своими убеждениями и придумать, хотя бы, какой-то минимум эффективных средств борьбы с ними и защиты от них. Иначе вся их Игра могла бы банально закончиться в желудках у этих тварей. По поводу левобережных монстров, кстати, они так и не озаботились, ибо не критично. А вот теперь постараюсь объяснить тебе про эти самые убеждения, постарайся понять, это важно. Вот, скажи, Саша, ты собак любишь?

— Ну, не так, чтобы очень, я — кошатник, Дружок подтвердит. Но бывают симпатичные собачки, да и полезные даже, дом охраняют…

— Вот! К этому я и веду, — дождавшись нужной фразы, Анжела сразу же меня прервала и продолжила уже в нужном ей направлении. — Полезные, да? Несомненно! А ты, например, стал бы выполнять их, эти самые функции, по охране дома, причем, со всеми присущими четвероногим друзьям атрибутами. Ты надел бы ошейник с цепью и поселился бы в будке во дворе?

— Издеваешься? Это уже форма сумасшествия будет, а не полезная функция. Такое в здравом уме никому и в голову не придет. У тебя фантазия какая-то извращенная, — искренне возмутился я. — По-моему, ты просто обкурилась. Неизвестно, что в этом местном табаке, кроме никотина, содержится, еще какой-нибудь наркотик, наверное.

— Отвечать было не обязательно и так возмущаться тоже. Вопрос был риторический. Ну, ладно, так даже лучше. Осознал, значит, весь ужас таких извращений? Так вот. Для жителей стандартного мира любая инженерно-конструкторская деятельность, изобретательство — точно такое же извращение, которым нормальный, психически здоровый человек, никогда заниматься не будет. Это прерогатива ПсевдоРазума. Для него, наоборот, это высшее наслаждение — найти оптимальное решение какой-нибудь задачи по конструированию, так же, как для собачки — погавкать на прохожего. Вот поэтому-то в твоем мире люди не сидят в будках на цепи, а в моем — не занимаются конструированием, поскольку это абсолютно неэффективно, в значительной мере небезопасно, непринято, да и просто дико и невозможно. Понимаешь?

Гав-гав-гав, — я расхохотался и сделал попытку укусить свою собеседницу. Соотношение моего возмущения по поводу имитации собачьей жизни и моя собственная деятельность здесь, больше, чем на половину состоящая из конструирования и изобретения различных инженерных решений, казавшаяся для прогрессивных жителей стандартных миров неким аналогом, как раз, перевоплощения в собачку, показалось мне ужасно комичным. Что я немедленно и продемонстрировал — действием с соответствующим ему звуковым сопровождением. Анжела не сразу поняла подтекст моего интеллектуального каламбура и, сначала, инстинктивно отшатнулась, свалившись с одеяла на песок. Я, решив, что шутка была довольно идиотской, приблизился к ней, чтобы объяснить ей смысл своих действий и успокоить по поводу моей вменяемости. Но этого уже не требовалось.

— Фу, плохая собака, — выдавила из себя сквозь душивший ее смех девушка. Она догадалась о подтексте моего нападения и теперь каталась по песку, безуспешно борясь с приступом безудержного веселья. — Ну, извини, Саша, не думала, что моя аллегория окажется такой понятной и удачной. И небезопасной, чуть не покусали. Я ничего такого в виду не имела, правда. Для самой неожиданно получилось, — Анжела немного успокоилась, но продолжала, время от времени, улыбаться и хихикать.

— А знаешь, ты, наверное, права, даже если и не специально. Именно поэтому я, в свое время, так и не стал инженером. Времена Архимеда и Леонардо да Винчи давно прошли. «Аэроплан — не машина, его рассчитать нельзя», — процитировав это бессмертное изречение одного из инженеров завода «Дукс» начала XX века, я вздохнул. — На этом и закончилась золотая эра изобретателей. Допуски, посадки, расчеты на прочность и вероятность отказа, цифровое моделирование. Все меньше в этой профессии становится человеческого и все больше компьютерного труда. Наверное, тот итог, к которому пришли в стандартных мирах, закономерен. Но здесь все совсем не так, понимаешь?