Время одуванчиков

– Как только у вас в голове такой бред помещается – в тон мне сказала Эльвира – что тут может быть вообще? Область? Да ни в х.. она не сдалась! Ты что, не видишь, где ты живешь? Посмотри, какой народ! Это ты для них делаешь? Да насрали они на тебя! Ты для них был бондиком, бондиком и будешь. Нашел чем попрекать!

– Эльвир, ну а получилось бы у тебя? Ты понимаешь, что мы здесь – короли? А в Москве, так. Подножье пищевой цепочки.

– Какие короли? Короли навозной кучи что ли? Нашел чем гордиться. Я и в Москве долго оставаться не собиралась. Андрюша канадское гражданство получил, теперь может подавать на воссоединение семьи. Отработали бы в Москве, сколько смогли бы – и уехали. Куда угодно, только отсюда подальше.

Я краем глаза присматривал за Терещенко – тот явно такого не ожидал, хоть был полковником полиции. Просто современные преступления в большинстве своем грязны и примитивны, и убийства совершаются в основном по пьяни и по дури. В них нет материала не то что для Достоевского – на заметку в газету и то не наберется.

А вот тут – зови Достоевского, Толстого зови! И не всегда, очень редко человек – а люди в России лицемерны – так расчехляется…

– Ты же тут родилась.

– Да! Да, б…, родилась! Знаешь, где я родилась?! В деревянном доме, где дует из всех щелей! Где туалет один на весь этаж по очереди, дровяной сарай, где меня сосед в одиннадцать лет раком поставил – вот где я родилась! Думаешь, я это прощу!? Х…!

…

– Ненавижу… ненавижу…

А я поверил. Вот тут – поверил. Это выстраданное. Такую ненависть не сыграешь.

Бога в нас нет. Бога. Я давно не видел человека, который смог бы искренне – простить. Не умеем мы – прощать, как Он – прощал. А потому – и недостойны мы Его и жертвы Его и Его надежд на нас. Недостойны…

– Слушай Эльвир. А вот честно – ты хоть кого-то из нас любила? Ну, ладно, ты Игоря своего ни во что не ставила и не ставишь – это я уже понял. А Ларина? Его ты тоже не любила?

– Ларин… Что ему до меня. Я для него подстилка была – думаешь, не понимала.

– А зачем с ним мутила… хотя не надо, понял. А вообще – хоть кого?

– А тебе зачем?

– Да просто понять хочу – за что ты нас.

– За что? Все вы мужики – трусы, слюнтяи, быдло, мамочкина юбка – а гонору то…

– И я?

– Ты…

Эльвира задумалась

– Ты может и нет. Но тебя же Крыса зацепила.

– Она меня ненавидела. Трахалась с кем попало, чтобы меня зацепить. Она мне сама об этом сказала.

– Так и сказала?

– Да

Эльвира все обдумала, потом с расстановкой произнесла

– Ну, может я и ошиблась тогда. Мы ведь с Крысой тогда договорились, кто кому достанется

…

– А ты как думал? Думал, это вы выбираете? Не…

Я покачал головой

– Нет, Эльвир, ты все правильно выбрала. Тебе для твоих дел нужен был слабый, а не сильный. Это ты умная, а Крыса – дура.

– Как скажешь.

– Перестань, Эльвир. Хватит играть. Знаешь, твоя ненависть – ты сама лишила себя жизни. Это как в зоне – хуже даже. В зоне все равно жизнь, люди. А это не жизнь. Это клетка, которую ты сама себе выстроила. И в ней мечешься как зверь.

…

– А мы с Лариным все выяснили.

Эльвира посерела

– Врешь.

– Не-а. Не все такие как ты.

…

– Бог тебе судья, Эльвир. Если прокурора на тебя не найдется…

***

– Ну, чо, брат. Как дальше будем?

Игорь нервно курил, потом, докурив до половины, смял тлеющую сигарету в пальцах. Сказал

– Я не знаю.

– Ты, правда, не знал?

Игорь пожал плечами

– Ну, про депутатство вопрос был. Но не так же.

– Мне чего не сказал?

– Пока вопрос решен не был окончательно.

– Понятно…

Я посмотрел на часы

– Слушай… один вопрос. А что ты с ней жил? Ведь не по любви же.

…

– Не поверю, что хотя бы не подозревал.

– Ну, как…

…

– Сначала любишь. Потом живешь из-за детей. А потом – какой смысл что-то менять? За домом кто-то смотрит. Детьми занимается. Любовь – а нах… любовь. Для любови можно найти телку двадцатилетнюю, снять ей хату. Вот и вся любовь.

Н-да…

То есть, получается, найти телку двадцатилетнюю, снять ей хату – это типа восстановление самоуважения, напрочь потерянного в период самоотверженного исполнения супружеского долга, так что ли?

Супружеский долг, ё… шки-воробушки.

Это когда это мы успели так задолжать? А?

Я всегда знал, что быть подкаблуком это не здОрово. Я собственно им и не стал, уйдя из семьи, в которой меня не любили, и в которой как теперь выяснилось, мне мстили. Мне мстили а я и не замечал, что мне оказывается, мстят. Но пофиг. Я то думал, что быть подкаблуком – это самое плохое. Но теперь вижу, что самое плохое – быть под каблуком и пользоваться этим.

Моя – мстила мне тем, что трахалась направо и налево. Игорян похоже мстил своей Эльвире тем что снял хату двадцатилетней телке. Думаете, она не знала? Знала. Как и я все знал – она знала. В семье вице-губернатора области все смешалось – роль мужа выполняла Эльвира, а роль жены – ты, Игорек. Так? Так. И она знала, и терпела – но не для детей, а для давно задуманной ей мести всему миру, так обидевшему ее.

И ты терпел. Терпила.