Время огня

Хейвиг не испытывал особого страха. В этом — особом — случае, если понадобится, что-то будет сделано, им самим, если не другими, и пусть Калеб Уоллис подавится своим особым назначением. Тем не менее когда Хейвиг из переулка увидел, как к входу в дом приближается с десяток грязных солдат, сердце его упало. Из переулка устремились потоки свинца, три франка упали и затихли, еще два упали с криками, а остальные завопили и убежали. Хейвиг испытал радость.

* * *

Возвращение Хейвига само по себе было непростой операцией.

Из-за радиоактивности и неточности в определении времени он не мог появиться в мертвом Стамбуле и ждать намеченного часа, когда за ним прилетит самолет. Не мог он появиться в более раннюю эпоху — тогда не было бы возможно осуществление планов Убежища — и в более позднюю — место будет снова заселено. А он выглядит слишком необычно, к тому же все равно останется проблема достижения места условленной встречи.

«Да что ты говоришь!» — проворчал он про себя. Некоторое время он удивлялся, почему такой очевидный выход не пришел никому в голову, когда обсуждался план действий. Использовать его собственную личность из двадцатого века. Оставить в современном стамбульском отеле деньги и одежду; сказать служащим отеля, что участвует в съемке кино; и все было бы в порядке.

Ну, он был слишком поглощен, чтобы подумать об этом. А никто другой о такой возможности не подумал. Уоллис пользовался кое-какими устройствами, созданными в Высокие Годы, тем не менее и он, и его помощники были людьми девятнадцатого века и операции осуществляли в основном средствами девятнадцатого века.

План, разработанный для Хейвига, включал в себя отступление в прошлое, чтобы заработать там деньги, потом нужно было заплатить за место на корабле, приплыть на Крит, найти уединенное место и перенестись в будущее.

Но Хейвиг не обращал внимания на тесноту, грязь, шум, запахи, заплесневевшую еду, грязную воду, странных пассажиров. Ему нужно было обдумать увиденное.

* * *

— Великолепно сработано, — сказал Красицкий, проглядев письменный отчет. — Великолепно. Я уверен, Сахем публично похвалит тебя и наградит, когда в следующий раз пересекутся ваши временные линии.

— О. О, да. Спасибо. — Хейвиг мигнул.

Красицкий разглядывал его.

— Ты устал.

— Называй меня Рип ван Винкль (Герой рассказа Вашингтона Ирвинга, проспавший много лет и проснувшийся в будущем стариком. — Прим. перев.), — ответил Хейвиг.

Хоть Красицкий этого замечания и не понял, он видел худобу, запавшие глаза, дергающуюся щеку.

— Да. Это у всех бывает. Мы это предусматриваем. Ты заработал отпуск. Я бы предложил твое время. Больше не думай о Константинополе. Если нам еще что-нибудь от тебя понадобится, спросим, когда вернешься. — Улыбка его стала почти теплой. — Иди. Поговорим позже. Я думаю, мы можем организовать так, чтобы подруга тебя сопровождала…. Хейвиг? Хейвиг?

Хейвиг уснул.

* * *

Неприятности начались позже. Вместо того чтобы наслаждаться отпуском, он думал.

10

Он проснулся с оформившимся решением. Было рано. Над высокими крышами домов Парижа 1965 года разливался серый свет, воздух прохладный, уличное движение еще не начало беспокоить жителей. В комнате отеля темно. Рядом теплое дыхание Леонсии, у нее спутались волосы. Они засиделись в ночных клубах, слушали его любимых шансонье — теперь ее стремление к сверкающим и пышным зрелищам несколько улеглось, — потом вернулись в отель и неторопливо и нежно занялись любовью. Она даже не пошевелилась, когда несколько часов спустя стук в дверь возвестил о прибытии кофе и круассонов.

Хейвиг был удивлен своей решимостью. За прошедшие недели он все сильнее и сильнее ощущал, что только оттягивает неизбежное. Совесть, должно быть, устала подталкивать его и предъявила ультиматум.

Несмотря на грядущую опасность, он впервые за все последнее время почувствовал спокойствие.

Он поднялся, умылся, оделся, собрал свое снаряжение — оно уже было подготовлено. Два небольших блока в его багаже. Обычное снаряжение агента во времени, такое же, какое он брал с собой в Иерусалим, плюс пистолет и его хронолог. Ему пришлось выдержать борьбу с Леонсией, так как хронолог не позволял взять сюда побольше серебра, но он смог настоять на своем. Затем он взял паспорт, сертификат о прививках и толстый кошелек с деньгами.

Минуту он постоял над девушкой. Она очень хорошая, подумал Хейвиг. Ее радость от этого путешествия была и его радостью. Грязное дело — оставлять ее тайком. Оставить записку?.. Нет, для этого нет причин. Он сможет вернуться в этот же час. А если не сделает этого, что ж, она достаточно владеет современным английским, знает все необходимые процедуры, и у нее достаточно денег, чтобы справиться. (Ее американский паспорт подлинный: Убежище приготовило для нее свидетельство о рождении). Возможно, она даже обидится, если узнает, что привело его к гибели.

Возможно, его ждут упреки. В таком случае, он расскажет ей все; он будет здесь и продемонстрирует верность такими средствами, которые она понимает.