Время огня

В дверь постучали. Я произнес непечатное слово, встал и начал придумывать предлоги, идя по ковру. Настроение мое не улучшилось, когда под ногами у меня проскочил Фиддлстикс (Эта кличка означает по-английски «вздор, чепуха». — Прим. перев.), едва не опрокинув меня. Проклятого кота я держал только потому, что он принадлежал Кейт. Когда она умерла, он был котенком, а теперь и сам близок к концу…

Когда я открыл дверь, в нее ворвалась зима. Земля снаружи не покрыта снегом, но застыла. На ней стоял мужчина, дрожавший в плаще не по сезону. Среднего роста, худой, светловолосый, с резкими чертами лица. Возраст его трудно было определить, хотя на лице видны были глубокие морщины.

Я не видел его пять лет, но сразу узнал.

— Джек! — воскликнул я. Меня охватила слабость.

Он вошел, закрыл дверь и сказал низким неровным голосом:

— Док, вы должны мне помочь. Моя жена умирает.

12

Озноб и лихорадка, боль в груди, кашель, болезненная красноватая мокрота… да, похоже на крупозное воспаление легких, — кивнул я. — Гораздо хуже то, что у нее сильная головная боль, боль в спине и в шее. Возможно, еще и менингит.

Сидя на краешке стула, с дергающимся ртом, Хейвиг спросил:

— Что же делать? Антибиотик…

— Да, да. Я не очень хочу давать предписания пациенту, которого никогда не видел, и позволить неспециалисту применять лечение. Я предпочел бы поместить ее в кислородную палатку.

— Я мог бы перенести… — начал он, и тут же оживление покинуло его. — Нет. Контейнер с кислородом слишком тяжел.

— НУ, она молода, — успокаивал я его. — Возможно, стрептомицин ей поможет. — Я встал и потрепал его по спине. — Расслабься, сынок. У тебя есть время: ты ведь можешь вернуться в то же мгновение, когда оставил ее.

— Не уверен, следует ли мне это делать, — прошептал он; и тогда-то он и рассказал мне обо всем происшедшем.

Во время его рассказа меня охватил страх, и я признался. Больше десяти лет назад в беседе с писателем из Калифорнии я не смог удержаться и рассказал о том, что узнал от Хейвига о Федерации маури. То немногое, что я знал об этой культуре, заинтересовало меня; я подумал, что этот писатель, привыкший к рассуждениям, сможет разгадать некоторые ее головоломки и парадоксы. Нет необходимости говорить, что я представил всю информацию как чистую игру воображения. Но тем не менее я ему ее сообщил, а когда он попросил позволения использовать ее в своих рассказах, я не видел причины для отказа.

— Они были опубликованы, — с несчастным видом сказал я. — В сущности, в одном из них он даже предсказал то, что ты обнаружил потом: что маури проведут тайную операцию против тайных попыток создать атомный двигатель. Что если эти рассказы вывели на след агентов Убежища?

— У вас есть эти рассказы? — спросил Хейвиг.

Рассказы нашлись. Хейвиг просмотрел их. На лице его появилось выражение облегчения.

— Думаю, беспокоиться не о чем, — сказал он. — Он изменил имена и другие подробности. А что касается его догадок, то по большей части они ошибочны. Если кто-то знающий будущее прочтет эти рассказы, они покажутся одним из обычных для фантастики попаданий почти в цель. — Смех его прозвучал резко. — Не забывайте, эти рассказы строятся на том же принципе, что и стрельба из пулемета… Но сомневаюсь, чтобы это было прочитано. Рассказы никогда не были очень распространены. Вскоре их совершенно забудут. Агенты времени не станут просматривать все напечатанное. Особенно такие агенты, как у Уоллиса.

Немного погодя:

— В чем-то это меня успокаивает. Я начинаю думать, что излишне встревожился сегодня. Так как до сих пор ни с вами, ни с теми, кто с вами связан, ничего не случилось, вряд ли случится и в будущем. Вас, несомненно, проверили и решили, что вы не представляете интерес для меня взрослого. Именно поэтому я так давно с вами не виделся, док. Ради вашей безопасности. Этот другой Андерсон, писатель… я никогда с ним не встречался. Всего лишь знакомый знакомого…

Снова молчание. Наконец он мрачно сказал:

— Они даже не попытались устроить мне ловушку у матери или ударить через нее. Вероятно, решили, что это слишком очевидно и рискованно для них, не знающих эпоху… Держитесь незаметно, и вы будете в безопасности. Но вы должны помочь мне!

Ночь уже сменялась рассветом, когда я наконец спросил:

— А почему ты пришел ко мне? Твои маури должны иметь более передовую медицину.

— Да. Слишком передовую. Почти вся она профилактическая. Они считают лучшими лекарствами наркотики. Так что, насколько мне известно, в болезни Ксении их средства не лучше ваших.

Я потер подбородок. Щетина жесткая, она заскрипела под пальцами.

— Я всегда считал, что у хемотерапии есть свои пределы, — заметил я. — Черт побери, хотел бы я знать, как они будут лечить вирусные заболевания!

Хейвиг неловко шевельнулся.

— Ну, дайте мне ампулы и шприц, и я отправлюсь, — сказал он.