Время океана

— Я был вынужден, потому что он увидел твой припадок. Если бы я не объяснил, что к чему, он счел бы тебя чокнутой и бросил бы кураторство.

Я с сомнением вскинула брови.

— Когда он видел?

— После вечеринки на берегу. Вы уснули вместе, а потом у тебя… случилось это. Я прогнал его, но Киллиан так легко не успокоился. Да и вполне ясно, почему.

В мыслях я ахнула: «Я же говорила тогда, что мы спали вместе! Значит, это было правдой и я не настолько напилась».

— Ты мог отказать ему и ничего не рассказывать.

Марьен раздраженно сжал губы, так что они превратились в одну линию, и глубоко вздохнул. Я точно знала — он так себя ведет, когда на него накатывает раздражение или даже бешенство, но не хочет этого показывать и старается успокоиться.

Как облупленного его вижу. Да и он меня, наверное, тоже.

— Сестренка, — сказал он нарочито любезно, — родная, прошу, пожалуйста, не могла бы ты быть менее невыносимой?

Я дернулась от злости, когда Марио протянул ко мне руку. Он снова вздохнул и вернул ладонь в карман.

— Не будь упрямой сучкой и выслушай меня, ладно? Ты прекрасно знаешь: я два раза не повторяю и ни за кем не бегаю, а еще не делаю глупостей. Так что умерь пыл и слушай. Договорились?

Я, нехотя и все еще испытывая злость, скрестила руки на груди и через силу кивнула. Приняла максимально отчужденный вид, словно мне безумно скучно и я хочу смыться. Брат тоже кивнул, наконец приступив к своей тираде.

— Не дури и посмотри трезво: Киллиан — нормальный, ему можно доверять. Он не делает ничего идиотского и даже бонусом уберегает тебя от той ерунды, которую обычно делаешь ты. Я не знаю, честно, откуда он взялся, но это настоящий подарок судьбы. Терпит тебя, сообразительный и ответственный. Он адекватно и спокойно принял тот факт, что ты страдаешь некоторыми… отклонениями, хотя мог бы все бросить и уйти к другим бабам. — Я была уверена, что в мыслях Марьен добавил: «Лично я бы так и поступил». — А ты только бесишься и попрекаешь его без дела.

Я ответила:

— Ты прямо обожаешь его.

— Нет, — спокойно сказал Марио. — Я просто вижу его и могу адекватно оценивать. Он действительно тебя оберегает, и меня, как брата, это не может не располагать к нему. Кастеллан знал все, принял тебя такой и заботился о тебе как мог. И это его награда? Ты бросилась на него и выгнала из комнаты?

Меня начало напрягать, что Киллиан и Марьен сговорились против меня и теперь я оказалась плохой. А может быть, я действительно слепая и закрылась в своей скорлупе, убегая от всех?

— Меня просто испугало это… Я не привыкла к такому.

— И поэтому ты послала его куда подальше, когда он сказал, что любит тебя?

Меня взбудоражили и испугали его слова. Я выпучила глаза и удивленно открыла рот:

— Ты и это знаешь? Вы с Киллианом типа лучших подружек или что?

— Я не буду лезть в ваши отношения. Я просто объяснил свой мотив и его. Чтобы прояснить ситуацию.

Марио похлопал меня по плечу, собираясь уйти. Он вынул ноги из шлепанцев, дойдя до места, куда забегают волны, помочил ступни и сунул обратно в обувь.

— Перед тем как отталкивать достойных людей от себя, попробуй хотя бы немного подумать. С теми, кого не любишь, не целуются в углу машины, пока все спят.

Меня переполняло возмущение, и я топнула ногой, рявкнув:

— Марьен Левиан Хилл!

И резко осеклась, когда Марио спокойно вскинул брови и ухмыльнулся. В отражении его очков с темными стеклами я увидела себя: слегка напуганную, немного сконфуженную и чуть-чуть нервную. С покрасневшими щеками и влажными волосами. Этот вид с головой выдавал мое желание оправдаться. Я встала ровно, решив просто промолчать.

Брат помахал мне рукой и двинулся в сторону бара под открытым небом.

Проще от его слов не стало. Я запустила пальцы в волосы и едва не завыла.

Есть смысл в его словах. Возможно, Киллиану нужно дать медаль за то, что он возится со мной и терпит мои выходки. Но я тоже не могу так легко перестроиться и все забыть. Мне трудно давалось сближение с людьми, и сейчас, когда меня гладят против шерсти, становится неуютно и страшно. Я всегда сдавала назад, когда все заходило слишком далеко. Шанс парню в такой ситуации я дала лишь один раз, год назад, и он, узнав о моей болезни, расстался со мной.

Стоит ли удивляться, что я теперь избегаю Кастеллана и даже думать не хочу о том, чтобы принять его? У меня появилось ощущение, что я могу потерять его. Конечно, глупо сравнивать настоящие отношения с прошлыми, но все не так просто. На самом деле от страха и осторожности, выработанных в ходе экспериментов, боли и расставаний, не так-то просто избавиться.