Время орка

Измученный Ош провалился в неспокойный сон. И телу, и духу требовался отдых.

Его разбудил лязг засовов. Ош увидел на пороге огромного человека, лицо которого скрывала непроглядная тень капюшона. Здоровяк поставил на пол камеры тарелку с какой-то едой и чашку воды. Сохраняя безмолвие, он вышел, заперев за собой дверь.

Так продолжалось на протяжении двух суток. Во всяком случае, Ош думал, что прошло именно столько, предполагая, что кормили его один раз в день. Кто-то, вероятно, назвал бы такое питание скудным, но только не орк, привыкший к голодным временам.

На третий день, вместе с обычным пайком, тюремщик закинул в камеру человека. Сначала Ош подумал, что это Адам, но быстро понял, что ошибся. Потирая отбитый бок, с пола поднялся худой старик с жидкой свалявшейся бородой. Он был одет в лохмотья. С осунувшегося грязного лица на орка посмотрели безумные глаза.

На этот раз тюремщик оставил в коридоре горящий факел, и его свет проникал через решетчатое окошко, расположенное в двери.

Разглядев тёмное лицо Оша, сокамерник жалобно пискнул и забился в противоположный угол, в ужасе закрываясь руками.

— Не ешь, только не ешь меня, — бормотал он жалобным голосом.

— Я ничего тебе не сделаю, — попытался успокоить его Ош, но испуганный человек как будто не слышал его, продолжая умолять страшного орка о милосердии.

Когда Ошу это надоело, он встал и решительно подошёл к сокамернику, протянув руку. Несчастный запаниковал больше прежнего, пытаясь изо всех сил вжаться в стену. Вероятно, он думал, что чудовище, к которому его посадили, убьёт его.

Ош словно превратился в статую. Он терпеливо ждал, когда человек успокоится.

В конце концов победило любопытство. Украдкой посмотрев на Оша, старик увидел, что рука орка держит кусок чёрного хлеба. Глаза узника алчно засветились при виде еды.

Словно испуганный зверек, он протянул руку, ожидая подвоха, но орк не двигался с места. Когда между дрожащими пальцами и краюхой оставалось расстояние в толщину человеческого волоса, старик выхватил её одним порывистым движением.

На какое-то время воцарилась тишина. Ош вернулся на своё место, довольный тем, что безумца наконец удалось заткнуть. Не так-то просто нести всякую чушь, когда твой рот занят едой.

— Вито.

Старик немного подался вперед, чтобы на него упал свет факела. Ткнув себе в грудь грязными руками, он повторил:

— Я — Вито.

— Ош, — нехотя ответил орк.

— Ош и Вито, — подытожил заключённый и глупо хихикнул.

Узник опасливо обернулся в сторону двери, как будто боялся, что их кто-то подслушивает.

— А ты плохой, Ош, да? — шёпотом спросил он. — Иначе ты бы не оказался здесь.

— Может быть, — нехотя ответил орк.

— Ты же знаешь, что это за место, плохой Ош?

— Темница.

— Нет! Глупый, глупый Ош. Я спросил тебя про это место!

Безумец несколько раз хлопнул руками по холодному полу. Ударяясь о камень, его ладони издавали гулкие шлепки.

— Смотри!

Ош огляделся и только теперь, в неровном свете факела увидел, что стены камеры испещрены надписями. Хитросплетения нацарапанных слов образовывали нечто вроде орнамента, напоминавшего лабиринт.

Попытавшись прочитать неровные строки, орк понял, что не может этого сделать. Одни оказались слишком неразборчивыми, другие были написаны на неизвестном орку языке.

— А… теперь ты начинаешь понимать, — удовлетворённо протянул Вито. — Это комната смерти, плохой Ош. Отсюда есть только один путь — в руки палача.

Известие вроде бы должно было поразить Оша, но он сохранил спокойствие.

— Ты сделал что-то очень плохое, не так ли? — Вито придвинулся ближе и заговорщицки прикрыл рот ладонью. — Можешь рассказать Вито. Вито никому не скажет. Вито скоро не будет. Он отправится туда…

Узник протянул грязный тонкий палец в направлении потолка.

— Или туда… — На этот раз блуждающий палец указал куда-то в сторону. — Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

— Я просто хотел, чтобы меня услышали, — признался Ош.

— Лжёшь. Зачем ты лжёшь Вито? Никто не попадает в комнату смерти за это!

— Никто, — мрачно улыбнулся Ош. — Кроме орков.

— Ну? Чего ты хотел на самом деле? Золота? Власти? Хотел кого-то убить? Или убил? Ты же такой плохой, Ош. Все знают это. Вито знает это. Ты можешь обмануть их, — узник указал пальцем в сторону двери, — но не Вито. Нет, нет, нет! Вито такой же, как ты, ведь он здесь.

На мгновение Ошу показалось, что человек, сидящий перед ним, не так уж и безумен. И правда, зачем он делал всё это? Зачем так безрассудно рисковал своей жизнью? Да именно потому, что она была никому не нужна. Однажды заглянув в Вечную ночь, он понял это. Тогда ли родилось неведомое доселе желание совершить что-то по-настоящему значительное? Или оно всегда скрывалось в нём?

Он говорил себе и другим, что старается ради своего народа, но было ли это правдой? Нет. Во всяком случае, не совсем. Он делал это в первую очередь для себя. Погибнув однажды, он твёрдо решил, что распорядится своей новой жизнью с большим смыслом. Мир оказался жесток к старому Ошу. Новый Ош не собирался повторять его ошибок.