Время останавливается для умерших

— Я приму над ними опекунство, — ответил я.

— Сбавь лучше до восьмидесяти. Никто так не позаботится о детях, как родной отец…

В поселке Швенте мы проскочили через мост над рекой Кремпель и вскоре въехали в предместья Старогарда Щецинского.

79

Броняк, повернувшись спиной к залу, сидит за боковым столиком ресторана в щецинском отеле «Континенталь». Играет оркестр, однако никто не танцует; в ресторане уже мало народа, как и бывает обычно в первом часу ночи.

В самом углу зала, через два столика от Броняка, пьет чай девушка с губами, накрашенными под цвет светлого вереска, и явно приклеенными ресницами. Перед ней, кроме чая, стоит наполовину опорожненная рюмка водки. Больше ничего на столе нет.

Она замечает заинтересованный взгляд Броняка, но не реагирует на него. Отпивает глоток водки, над чем-то задумывается. Потом снова смотрит на улыбающегося ей Броняка и тоже улыбается.

Движением подбородка Броняк показывает на ее столик и свободный стул рядом. Девушка опускает Длинные искусственные ресницы и кивает. Броняк подходит, вежливо кланяется соседке и целует ей руку. Не дожидаясь приглашения, садится рядом.

— Вы уже что-нибудь заказали за тем столиком? — спрашивает девушка. — Ничего страшного, здесь обслуживает тот же официант.

— Что мы будем пить? — интересуется Броняк.

— Мартель. Обожаю коньяк, — тотчас же отвечает девушка, будто проверяет, как отнесется к этому предложению ее новый кавалер и есть ли у него деньги. — И черную икру, — добавляет она. — Вы любите икру? Я ее обожаю.

Она внимательно смотрит на Броняка: не предложит ли он ей просто «чистую» с селедкой.

— Мне бы хотелось доставить вам удовольствие, — успокаивает ее Броняк. — Где здесь официант?

— Уже идет.

Броняк по-прежнему сидит спиной к залу.

— Извините, я, кажется, не представился…

— Меня зовут Моника, — говорит девушка. — А здесь однако скучно, да?

80

В закусочной я застал инспектора из старогардского отделения милиции. Мне хотелось услышать подробности от поварихи, официантки и буфетчицы. Поэтому поварихе пришлось рассказать все уже в третий раз.

— Этот, что смылся, как пырнет ножом того, второго, который уже лежал на земле, потому что первый его еще раньше ударил. А тот, второй, почти не защищался, только лежал. А мальчишка уже тут как тут, сразу туда полетел. А его ведь тоже могли убить, правда, могли? Это мой сын. Слыхал? — она дернула мальчишку за уже малиновое ухо. — Слыхал, что этот пан говорит? Что тебя тоже могли убить! Езус Мария!

Я не говорил ничего подобного, однако возражать не стал, надеясь заручиться расположением разговорчивой поварихи. Официантке я заметил, что у нее красивые волосы, буфетчицу же похвалил за тонкий вкус и неприязнь к «пустым песенкам» — в тот момент она рассказывала о том, как велела выключить радио. Польщенные, они все наперебой старались рассказать мне о происшествии как можно больше.

— Все это я уже записал, — вмешался инспектор.

Я присел на корточки перед мальчиком и спросил, что он видел, когда побежал к машине, стоявшей перед закусочной.

— Ты, по-моему, умный малый и наверняка запомнил, как выглядел тот автомобиль?

Мальчишка важно кивнул.

— Это была «симека».

— «Симка», — поправил инспектор.

— «Симка», — повторил мальчик. — У нее были не наши номера, а какие-то заграничные.

— А ты их не запомнил? — быстро спросил инспектор.

Мальчишка отвернулся, он явно не хотел с ним разговаривать. Я сделал инспектору знак отойти и снова спросил юного свидетеля о номере машины.

— На конце было две единицы, — ответил он.

— Казик еще не умеет считать, — с гордостью сказала повариха. — Но единицы уже знает, потому что у нас квартира номер один. Это мой сын. Вы чувствуете, какая голова? Он в отца такой умный. Ну, Казик, что ты еще видел? Скажи пану.

— А ты мог бы нарисовать еще какие-нибудь цифры с этого номера или заграничные буквы? — спросил сержант Клос.

Мальчик заупрямился. Он помнил только «две единицы на конце».

Инспектор из старогардской милиции спросил, почему он не сказал об этом раньше.

— Потому что вы на меня кричали, — выпалил мальчик. — А этот пан, — он показал пальцем на меня, — добрый, ему я сказал.

— Пойду передам сообщение для наших, — замялся смущенный инспектор.

— Обязательно, — согласился сержант, — Только тот человек уже наверняка бросил «симку», не ожидая, пока мы передадим сообщение.

— Нужно собрать донесения патрулей, которые видели «симку» с иностранным номером, — добавил я, — и узнать, на какой это было дороге.

Инспектор подал офицеру местной милиции исписанный листок из записной книжки. Тот вышел.

— Что с раненым? — спросил я инспектора. Мне уже доложили, что потерпевший лежит в комнате заведующего. Врач все еще хлопочет возле него, из-за чего я не мог туда попасть.

— Когда врач окажет помощь, вам дадут знать, — сказал инспектор. — Сейчас там дежурит наш капрал.

Я догадывался, кого ударил ножом Броняк. От инспектора я знал, что раненый отказался отвечать на вопросы. Потом приехал врач, и от дальнейшего допроса пришлось отказаться.