Время останавливается для умерших

— Это они всучили мне Марчука, уверяли, что он незаменимый человек. Я отказывался, но мне приказали его принять.

— Вы были резидентом разведсети?

— Да. Мне уже нет смысла кого-то выгораживать. Я вам скажу только, что необходимо прикончить этого скота, эту…

Шыдло говорил с трудом, слабым дрожащим голосом.

— Но сначала о Зомбеке, об этом кассире из «Протона»— он тоже был связан с Марчуком. Он был хорошо подготовленным агентом. Когда завод только начали строить, мы послали его туда, там как раз был нужен кассир. Я хотел обезопаситься полностью, и Зомбек получил хорошие документы из артели, которой уже не существует. Она называлась…

— «Чайка».

— Да, «Чайка». Мы дали ему настоящую метрику и хорошую полную биографию. Он проработал в «Протоне» пять лет и заслужил отличную репутацию, когда наверху решили, что пора действовать дальше. От Зомбека потребовали, чтобы он устроил туда Броняка, то есть Марчука, вы уже знаете. Как вы докопались до его настоящего имени?

Очевидно, Шыдло забыл о фотографии в альбоме, который нашел сержант Клос на чердаке в Колюшках. По крайней мере сейчас он не связывал эти факты между собой.

— Говорите, — уклонился я от прямого ответа, — это я вам объясню позже.

— Мы обязательно хотели пристроить в «Протон» именно Марчука, потому что он — квалифицированный специалист, инженер-электронщик. Под видом работника охраны он мог иметь доступ всюду, особенно по ночам… Сколько мне еще осталось? Я чувствую себя хуже, тошнит. Принесите воды…

— При внутреннем кровотечении нельзя пить. Вы лучше ложитесь поудобнее и говорите спокойно.

— Ну тогда дайте закурить, — попросил он.

Я дал ему сигарету.

— Скотина этот Марчук. Вы еще не знаете, что в Старогард я поехал только из-за него? Специально, чтобы договориться о том, где лучше передать ему паспорт. Я сделал это для него! Подвергал себя опасности, рисковал… А он меня ножом… Своего шефа! Пан капитан, моя дочь… Она заканчивает школу и о моей работе ничего не знает… совсем ничего. Клянусь вам! С ней ничего не случится? Я ее хорошо обеспечил, но не в этом дело, вы не…

Он был возбужден и с трудом сдерживал дрожь в голосе.

— Я постараюсь, чтобы ваша дочь сохранила свое доброе имя, — заверил я его, — Решающее значение здесь имеет ваша искренность, мы сумеем за нее отблагодарить. Вы только рассказывайте, рассказывайте обо всем.

85

Броняк сидит за столом в гостиничном номере и вертит в руках заграничный паспорт с фотографией Шыдлы.

Осторожно отдирает фотографию ветеринара.

— Том… Ты не хочешь прописаться в гостинице на все это время?

— Ты знаешь, что с иностранцев в ваших отелях дерут три шкуры. Мы за все должны платить долларами. Я предпочитаю лучше оставить их тебе.

— И ты все время будешь со мною?

— Да, только я буду должен иногда менять гостиницы. А с тобой буду везде, где ни пропишешься. Или, может, тебе удастся найти частную квартиру?

— Мирово! — бросает Моника.

Броняк снова склоняется над паспортом. К тому месту, с которого только что была отклеена фотография Шыдлы, он прикладывает свой снимок, с усами и бачками.

— А сколько денег ты мне оставишь, Том?

— Когда приедешь ко мне, будешь иметь, сколько захочешь.

— Э, когда приеду! Это еще на воде писано. Сколько ты мне оставишь перед отъездом? Если собираешься вызвать меня к себе, то должен знать — мне понадобятся деньги на дорогу. А, Том?

— Я тебе оставлю триста долларов, только это не на дорогу. Потом я пришлю еще, вместе с вызовом. Завтра ты поищешь комнату, и мы будем ходить в разные рестораны. Так будет лучше.

— Как захочешь, так и будет, — соглашается Моника.

— Ужин будешь готовить «дома». Я вообще не хочу лишний раз показываться в городе.

— Ну и хорошо. Ты только говори, что я должна делать, — Моника выходит из ванной, завернувшись в купальное полотенце, — а я буду делать все так, как ты скажешь. У тебя есть «пушка», правда?

Броняк резко вырывается из объятий Моники.

— Рылась в карманах?

— Что с тобой? Ты так, пожалуйста, не разговаривай. Я никогда не роюсь в чужих карманах.

— Так откуда…

— Вешала твои брюки в шкаф — ты швырнул их на стул. Я не хотела, чтобы они мялись. А ты сразу…

— Да, у меня есть пистолет, — остывает Броняк. — И еще много других дел, в которые ты не лезь. Поняла?

— Я знаю, что у тебя много дел, — говорит Моника. — Только ты не бойся, я спокойная.

Броняк возвращается к паспорту ветеринара. Бритвой он аккуратно отделяет от фотографии тонкий слой фотобумаги с оттиском печати.

86

Шыдло жадно затянулся табачным дымом и тотчас же закашлялся. Я подумал о Броняке: где он сейчас, что делает, когда бросил машину, с кем устанавливает новые контакты? О том, что его задержали, я не допускал и мысли. Наверное, он успел уже приучить меня к тому, что всегда опережал нас и уходил невредимым.