Время остановится в 12:05

Мы смотрим друг на друга в ужасе.

– Что он еще натворил? – спрашивает мать.

Я растерянно пожимаю плечами. А потом слышу свой решительный голос:

– Я займусь стариком. А ты езжай за полицейскими, чтобы узнать, куда они везут папу. Скорей!

Как зомби, мать помогает мне усадить у дома Бренды оглушенного Пиктона, снимает с него бейсболку, садится за руль и бросается вдогонку за полицейскими. Я с тревогой и гордостью наблюдаю, как ее машина исчезает вдали, пролетая на красный свет.

20

С замиранием сердца я нажимаю на кнопку домофона. Никто не отвечает. Я нажимаю снова. Тишина. Если Бренды здесь нет, я покину этот мир, пока не поздно. А ведь всё так хорошо складывалось. Если не считать ареста отца, который я пока не могу объяснить. Даже если Эрмак и Нокс, как в реальности № 1, подозревают, что мой отец – террорист и сообщник Пиктона, зачем они его арестовали, а мне позволили встретиться с бунтовщиком-физиком? Это пахнет ловушкой.

Смирившись, я оставляю старика у домофона и уже поворачиваю домой, чтобы забрать ручку-хронограф из-под материнской кровати, когда вдруг слышу за спиной:

– Что вам нужно?

Желание покинуть эту реальность мгновенно улетучивается. Я говорю:

– Здравствуйте, доктор, я ваш сосед, и со мной раненый.

– Я уже не доктор.

– Тем лучше: его избили в полиции.

Пауза. Затем дверь со звоном открывается. Я поспешно хватаю Пиктона за ноги и тащу к лифту. На лифтовой двери висит табличка «Не работает». Прежде чем я успеваю вернуться к домофону, на лестнице раздается быстрый стук каблуков. Даже не взглянув на меня, Бренда взваливает раненого себе на плечо и поднимается по ступенькам. Я иду за ней следом.

– Кто тебе сказал, что я была врачом? – спрашивает она, оглянувшись на повороте.

Я искренне радуюсь, что в этот раз она меня не узнала. Но, помня о том, как провалилась наша встреча в реальности № 1, я решаю опередить события, чтобы она опять не приняла меня за подглядывающего за ней сексуально озабоченного подростка.

– Я – Томас Дримм, ваш сосед из дома напротив. Я часто смотрю на вас со своего чердака, чтобы видеть, в каком вы настроении. Потому что в тот день, когда у вас сняли с двери табличку «Доктор Бренда Логан», я подумал, что вы выброситесь из окна.

Никакой реакции. Наверное, я опять сморозил глупость. Она поднимается еще на десяток ступеней, прежде чем задать следующий вопрос:

– Это твой дедушка?

Я сразу отвечаю:

– Нет-нет, это бунтовщик, который готовил теракт вместе с моим отцом. Полицейские подумали, что он умер, и бросили его на земле, но я видел, что он дышит. А моего отца они увезли.

По-моему, неплохая версия. Мне надо смягчить Бренду, разжалобить и в то же время разбудить в ней бунтарский дух. Она толкает дверь в квартиру ногами старика, жестом показывает, что надо освободить медицинскую кушетку, которая теперь служит ей полкой для баночек с масляными красками. Я расчищаю место. Она укладывает Пиктона, дезинфицирует рану и накладывает повязку. Потом снимает с него куртку с рубашкой и начинает осматривать.

Бренда замечает провод наушника и хочет вынуть его, но я хватаю ее за руку. Она смотрит на меня с удивлением. Недолго думая, я объясняю, как наушник от плеера выполняет роль антиподслушивающего устройства. Бренда смотрит на меня с недоверием. Разумеется, как все обычные оппозиционеры, она плохо себе представляет, какие огромные возможности дистанционного контроля и воздействия дают правительству мозговые чипы. С обезоруживающей искренностью я спрашиваю шепотом:

– Зачем бы я стал это придумывать?

Она пожимает плечами.

– Если то, что ты рассказываешь, правда, они могли бы подключиться к моему чипу, чтобы всё услышать.

– Могли бы, но они не знают, кто вы. Я единственный, кто вас знает. И за мной не следят.

Кажется, ни мой уверенный тон, ни мое волнение при произнесении предпоследней фразы, когда у меня дрогнул голос, не произвели на нее никакого впечатления. Похоже, ей наплевать. Я уже забыл, какой разочарованной и ко всему безразличной была Бренда, пока в ее жизни не появился я. Она заботилась лишь об одном: как бы свести концы с концами. К тому же сейчас Бренда оказывает неотложную медицинскую помощь. Ей не до меня, и это нормально – я всего лишь доставил тело.

Бренда вынимает из обувного шкафчика медицинскую сумку, меряет Пиктону давление, делает укол, набирает в шприц немного крови и вводит ее в анализатор. Старик по-прежнему неподвижен. Даже когда она берет молоточек и бьет его по коленке. Потом второй раз, сильнее. Я смиренно спрашиваю:

– Может, не надо его доламывать?

– Я проверяю рефлексы. Рана в черепе неглубокая, он впал в кому по другой причине. Принеси-ка с кухни сахарную пудру.

Я подчиняюсь. Слово «кома» из ее уст привело меня в сильное волнение. Как приятно видеть Бренду живой, смотреть, как энергично она двигается. Как приятно вдыхать запах духов, исходящий от ее тела, а не от пульверизатора, из которого я опрыскиваю опустевшую квартиру, когда прихожу поливать цветы.

Бренда проверяет результаты, появившиеся на экране анализатора крови.