Время остановится в 12:05

– Я так и думала, – говорит она, забирая у меня пакет с сахаром. – Ты мог бы предупредить, что он диабетик.

– Я не знал.

Это правда. Плюшевый медведь на многое жаловался, но только не на это. И неудивительно – после смерти диабет не беспокоит.

Бренда открывает ему рот и высыпает туда добрую половину пакета. С недоумением я спрашиваю себя – действительно ли ее исключили из Коллегии врачей по политическим причинам? А что, если из-за того, что она полный ноль в медицине?

– При диабете, – объясняет Бренда, – в крови очень высокое содержание сахара. Но, если его не хватает, теряешь сознание.

Я киваю, волнуясь всё больше и больше. А она берёт початую бутылку виски, стоящую у мольберта, и, вставив горлышко в рот пациенту, вливает в него не меньше стакана. Потом Бренда трясет беднягу профессора за челюсть, чтобы всё хорошенько перемешать. Не открывая глаз, тот начинает кашлять и мотать головой. Это мало похоже на лекарство, но, кажется, помогло.

Не дожидаясь, пока он очнется, я тяну Бренду в сторону и тихо сообщаю ей, что диабетик, которого она только что накормила сахаром, не кто иной, как профессор Пиктон – создатель Аннигиляционного экрана, который теперь собирается уничтожить свое детище. Она широко открывает глаза. Я уточняю: он обнаружил, что Экран удерживает души мертвых и их используют повторно в качестве источника энергии. Поэтому он хочет создать энергетический кризис и свергнуть правительство.

– Где я? – рычит наш революционер, рывком поднимаясь с кушетки.

– Минуточку, – бросаю я ему, продолжая шептать Бренде на ухо: – Но без отца я не могу управлять революцией. Вы мне поможете?

Она смотрит на меня своими красивыми глазами цвета карамели, и я вижу, как недоверие и подозрительность в них сменяются возбуждением.

– А ты занятный парень, – отвечает она шепотом.

От нее это звучит как самый лестный комплимент.

– Ай! – вскрикивает старик, уставившись на меня и ощупывая повязку. – Да ведь это тот самый мальчишка с пляжа! Я так и знал, что он залепит мне в голову своим воздушным змеем, паршивец!

Бренда хмурится:

– Что всё это значит?

Я спокойно объясняю ей:

– Это официальная версия, ведь он вас не знает. Не знает, к какому лагерю вы принадлежите.

– Где я, чёрт возьми? – кричит Пиктон, спуская ноги с кушетки. – Кто вы такие?

Я представляю:

– Доктор Бренда Логан, исключена из Коллегии врачей, потому что встала на сторону бунтовщиков, как и вы. Из-за этого я и привез вас сюда, профессор Пиктон. Вы смело можете говорить при ней.

Он поспешно сует руку в карман за своим наушником и тут обнаруживает, что гарнитура уже вставлена ему в ухо. Я объясняю, что решил с самого начала заглушить передачу сигналов его чипа. Ошеломленный, он спрашивает Бренду:

– Да что это за паренек, в самом деле?

Та растерянно разводит руками. Я напоминаю Пиктону, что на пляже у него была назначена встреча с сообщником и разговор должен был идти о создании протонной пушки и уничтожении Аннигиляционного экрана. Он реагирует молниеносно – бросается на меня и прижимает к стене:

– Кто тебе это сказал?

Я молчу. Если ответить «вы сами», мне придется объяснить ему в присутствии Бренды, что в другой реальности он умер, а его душа вселилась в медведя. Пожалуй, это будет преждевременно. Я должен заслужить его доверие, не выходя за пределы правдоподобия. Тогда я смогу понемногу открывать ему правду.

– Кто тебе это сказал? – повторяет он истерически.

Я вдохновенно сочиняю:

– Мой отец. Он внедрился в правительство, чтобы помочь бунтовщикам. Но Оливье Нокс понял, что отец ведет двойную игру…

Пиктон вздрагивает и выпускает мой воротник.

– Ты знаешь Оливье Нокса?

– Только имя. И знаю, что он украл ваше изобретение, использовал чипы и Экран, чтобы захватить власть. Отец хотел предупредить вас, что Нокс раскрыл ваш заговор. Это он назначил вам сегодня встречу на пляже, сказав пароль и используя условный код… Но его арестовали, поэтому вместо него пришел я, чтобы передать вам…

– От чьего имени он мне звонил? – перебивает физик, глядя мне в глаза.

Я делаю паузу. Ошеломленная Бренда поворачивает голову то к нему, то ко мне с размеренностью маятника.

Я делаю вид, что пытаюсь вспомнить, и неуверенно говорю:

– Не уверен… От имени кого-то из ваших коллег, участвующих в заговоре… Может быть, от Генри Бакстера, директора Центра производства антиматерии. Вы с ним не пришли к единому мнению о том, как именно уничтожить Экран. У него теория, что необходим сплав лития…

Пиктон молчит, но бледнеет всё больше.

– Это правда? – спрашивает Бренда почти беззвучно.

Не отвечая, Пиктон впивается в меня взглядом:

– А у меня?

– Что у вас?

– А у меня какая теория?

Я закрываю глаза и пытаюсь вспомнить точную формулировку:

– «Когда пучок протонов войдет в контакт с антипротонами, выведенными на орбиту Экрана, тот разрушится под воздействием резонанса…»

– Чушь! – перебивает Пиктон. – Так можно взорвать весь земной шар!

– «…в то время как изменение траектории частиц/античастиц в накопительном кольце предотвратит опасность взрыва».