Время остановится в 12:05

Я тут же посылаю ей сообщение, чтобы она позвонила мне, когда будет одна. Злодеи. Они подстроили наш приход в этот мир, наши трагедии, наш бунт, нашу встречу в параллельной реальности… Но зачем? В любом случае сопротивление, которое Керри оказывала мне сегодня утром, – большая ошибка. Мы должны снова стать союзниками, чтобы перестать быть жертвами. При условии, что она будет реагировать как я…

Прежде чем уйти, я снова целую моего истинного отца. Того, которого люблю, которого не стыжусь и которого оцениваю, зная все его обстоятельства.

– Возвращайся скорее, Томас.

Я спрашиваю, не нужно ли ему что-нибудь.

– Мне нужна моя жизнь, – говорит Робер Дримм, снова берясь за документы.

29

Матери еще нет дома. Это неудивительно, если знать, в каком состоянии она уехала из офиса. И, однако, у меня чувство, что я здесь не один. Атмосфера стала гнетущей. Тишина сдавливает виски, перехватывает горло.

Я выхожу в сад. Что-то подталкивает меня вперед. Интуиция или чья-то воля? Мне не страшно. Я даже не чувствую гнева. Только нетерпение. Желание всё узнать.

Передо мной домик для гостей. Я обхожу вокруг небольшого квадратного здания. Слышу тихий однообразный писк. Скрип шарниров и потрескивание дерева. Я узнаю этот звук. И он мне совсем не нравится.

Я распахиваю дверь. Он сидит в отцовском кресле-качалке. Это кресло, в котором отец любил читать, я сам перетащил в грузовик при переезде на виллу, чтобы хоть что-то напоминало о нём. О нашей прошлой жизни.

– Давно я ждал этой минуты, – замечает Оливье Нокс, по-прежнему сидя ко мне спиной.

Он медленно качается перед телевизором, в котором беззвучно мелькают картины из его прошлого. Компании «Нокс-Ноктис» вручается премия за инновацию. Процесс по делу о краже изобретения, проигранный Лео Пиктоном. Торжественное открытие нового завода по производству чипов. Парадный обед, на котором Нокс выходит встречать гостей рука об руку с сестрой. Барбекю с семьей президента Нарко. Выступление на первом Совете министров. Арест за государственную измену по окончании Войны с деревьями.

И везде он одинаковый, в одном и том же возрасте. Как Лили Ноктис, его двойник женского пола. Я наблюдаю за тем, как она смотрит на него, уходящего под конвоем, в наручниках. Как они обмениваются едва заметной улыбкой. Они никогда не были врагами. Они только изображали передо мной соперничество, семейный разлад.

– Ты хорошо держишь удар, – замечает он.

И не спеша потягивается. На нём новый банный халат, который он взял с полки.

– Ты имеешь право злиться, Томас. Имеешь право бояться. Чувствовать робость в присутствии Дьявола. От меня бесполезно что-либо прятать, и ты знаешь об этом, сын мой.

Я молчу. И продолжаю изучать его с ног до головы. Я рассматриваю каждую черточку. Раскладываю на составляющие. Отделяю от созданного им образа, от его мнимой глубины. Он красив, очень красив, но я на него совсем не похож. У меня глаза матери и характер Робера Дримма. Мне плевать, что этот псих считает меня своим сыном. Плевать, что он принимает себя за Дьявола. Это его проблемы. Если это он подарил мне жизнь, тем хуже для него: я ее ценю и ничем ему не обязан. Но я не виню его. Он читает мои мысли? Ну и пусть. Наоборот: теперь я знаю, как его победить. Чтобы он больше не мог внушать мне свои.

– Ты не злишься на меня? – удивляется он.

– Нет, я вам даже благодарен. Вы причинили себе много зла из-за меня. Это трогает.

Он смотрит на меня с тревогой, медленно поглаживая подлокотник кресла.

– Обожаю твою гордыню. Это хорошо. Главный из грехов. Крайне необходимый. Я горжусь тобой, мой мальчик.

Я спрашиваю с вызовом:

– Что вы сделаете? Признаете меня своим сыном?

На долю секунды он застывает в кресле. Но сразу же берёт себя в руки и снова начинает качаться.

– Не так быстро, Томас, не так быстро. Наследственность – это всего лишь код, который может сработать, а может и не сработать. Слишком много факторов в этом участвует… Тебе надо проявить себя, ты еще не оправдал мои ожидания… Но ты заметно прогрессируешь. Только понимаешь задачу наоборот: это тебе надо меня признать. Признать своим наставником и добиваться наследства.

Нокс наблюдает за моей реакцией. Я наливаю себе стакан воды. Небрежно поправляю картину на стене. Он продолжает, забавляясь моими попытками изобразить непринужденность:

– Я сделал всё, что должен был сделать. Мы с сестрой считаем, что сто пятьдесят лет земного воплощения – достаточный срок. Бессмертие невыносимо скучно, скоро сам поймешь. Надо каждый раз возрождаться в другом теле, это единственное лекарство против скуки. И главная причина, чтобы жить. И да, ты не подозреваешь об этом, но твоя чистота – источник моей молодости. Отравляя тебя, я восстанавливаю силы.

Он удовлетворенно вздыхает и проводит рукой по своим длинным черным волосам.

– Это очень приятно – готовить себе наследника. Искать того, кто примет мою миссию. Пробуждать в нём вкусы, склонности… Когда-нибудь ты в этом убедишься сам.

Нокс поворачивается в кресле и смотрит мне в глаза.