Время палача

— Ладно, тогда я другое хотел спросить… — Шматов озабоченно потер переносицу. — Нам Изотов еще про деревья что-то такое говорил. Так вот — правда или нет? В смысле, значит, стыковки и нестыковки с человеческим организмом?

Вместо ответа Вадим достал из кармана ожерелье с темными точеными цилиндриками, протянул капитану.

— Это что, четки?

— Не совсем. Фрагменты различных деревьев. Пихты, дуба, сосны, ясеня и так далее.

— А что с ними делают?

— Ничего особенного. Перебирай пальцами, а я буду смотреть. Как только дойдешь до своего родного дерева, я подскажу.

— Ну да?

Дымов спокойно кивнул.

— Вполне доказанный факт. То есть каких-то стройных теорий не существует, однако воздействие древесины на человека бесспорно.

— Что-то не верится. — Шматов покачал головой.

— Твое право, только еще японцы заметили: даже мертвая древесина обладает ярко выраженной бактерицидной активностью. Та же сальмонелла на деревянном подносе умирает довольно быстро, а на подносе из пластика может жить месяцами. И то же происходит с иными микроорганизмами. Есть деревья, которые неплохо снимают стресс, лечат мигрени, кожные высыпания, кишечные расстройства. Если бы это было не так, давно бы деревянные сауны сменили на что-нибудь более практичное. Так что религия друидов возникла не на пустом месте. Деревья действительно можно и нужно любить. Они все видят и слышат, но молчат. Разумные они или нет, мы не знаем, но как бы то ни было, уже известно, что боль и гнев им знакомы. Чувствуют они и злых людей, и добрых. Для одних стараются раскрываться, от других защищаются как могут. Потому и растут у одних хозяев и огурцы, и помидоры, и арбузы с ананасами, а другие простого гороха вырастить не могут. — Дымов пожал плечами. — Собственно, ничего удивительного в этом нет. Древесное племя много старше людей, значит, и с опытом у них побогаче. Даже если брать биологический возраст отдельных деревьев, то и здесь хватает феноменальных долгожителей.

— Долгожителей? Это сколько же, к примеру? — Миронов развернулся на переднем сидении. — Наверняка лет триста, не больше!

— А десять тысяч не хочешь?

— Не может быть!

— Полистай словари и сам убедишься. Найдешь долгожителей и в австралийской, и в африканской, и в американской фауне. Если бы столь не частые пожары, у нас в Сибири тоже нашлись бы свои ветераны. Хотя деревьев с возрастом под тысячу лет и у нас найдется немало.

Сергей, не удержавшись, присвистнул.

— Да уж, это не наши семьдесят! Столько бы я не выдержал.

— Вот именно. А они выдерживают. Стало быть, есть в них качества, которых не достает нам.

— Хмм… Ну, а как ты определяешь, какое дерево и кому подходит?

— Так же, как и все остальное. Я ведь экстрасенс. — Вадим кисло улыбнулся. — А объяснять — как да каким именно образом, думаю, нет смысла. Слепому трудно понять зрячих, так и здесь. Просто я вижу то, чего не видите вы.

— То есть?

— Например, вижу цвет твоего метатела и цвет древесных фрагментов. Если цвета близки по спектру, вы, условно говоря, — создания одной крови. Значит, и в доме из подобных брусьев ты будешь ощущать радость и покой. Иными словами — древесина станет своеобразным продолжением твоей собственной ауры и будет надежно экранировать от внешнего мира, а это уже немало. Если же дерево начинает окрашивать твое метатело, значит, оно сильнее и агресивнее тебя.

— Это плохо?

— Тоже не всегда, поскольку агрессивное может восполнять недостачу энергии, и иногда это бывает крайне полезно. Особенно для людей вялых и аморфных, кому просто необходима внешняя подпитка. И наоборот — иным вспыльчивым шизоидам порой необходимо делиться энергией с деревом-вампиром.

— О! Это про меня! — Миронов с усмешкой взглянул на Потапа. — Иногда действительно такая ярость берет, что только боксерским мешком и спасаюсь.

— А я штангой, — пробурчал Потап.

— Смотри, как все просто! — Миронов в возбуждении пристукнул по спинке кресла. — Угадал цветовые сочетания, и дело в шляпе! А главное — ничего не проверишь.

— Почему же? Проверка достигается опытным путем. Будет результат, будет и доверие. А у нас результаты, по счастью, имеются. — Дымов со вздохом забрал у Потапа древесное ожерелье. — Похоже, тебе нужно дружить с липой. А вот от берез держись подальше.

— Черт! — Потап снова яростно потер переносицу. — А ведь угадал! Никогда не любил березовые веники. Умом понимаю, что надо и полезно, а тело брезгует. С липовыми все нормально, с еловыми — хорошо, а вот березовые брал только когда ничего другого под рукой не было.

— Теперь будешь знать — что и от чего. А еще лучше — заведи себе липовые ложки. Результат почувствуешь уже через месяц.

— А еще говорят, — оживился Миронов, — будто болезни можно определять по глазам. Неужели тоже правда?

— Это называется иридодиагностика. — Вадим вздохнул. — Хочешь проконсультироваться?

— Упаси Боже! — Сергей отмахнулся. — Знать ничего не желаю про свои болячки. Или считаешь, это неправильно?