Время палача

— Он не где-то, он здесь, — Вадим улыбнулся, — прямо за дверью. Хочет войти, но никак не решается.

Раиса Дмитриевна на минуту умолкла. Переварить сказанное Дымовым было не так-то просто.

— Вы говорите, не решается?

— Ну да, наш грозный гостенек явно испытывает некоторое смущение. Но еще раз повторяю: не тревожьтесь. Пределов допустимой обороны я превышать не собираюсь, даю вам слово.

— Вадим Алксеевич, ну зачем вы так шутите!

— Все, Раиса Дмитриевна, не буду. Обещаю, если он зайдет, разговор будет предельно корректным. О результатах я вам немедленно сообщу.

Опустив трубку, Дымов взглянул на дверь, рассеянно забарабанил по столу пальцами. Наверное, можно было бы, и принять визитера, но для встреч, даже самых захудалых, требуется пусть малая, но готовность. Однако ни готовности, ни сколько-нибудь отчетливого желания он не ощущал. День без того прошел всухую, без плодотворных и конкретных дел. Утром — пациенты, потом длительные перепирательства по телефону и наконец бессмысленная езда по городу на милицейском авто. Впрочем, тот броневичок посмотреть действительно стоило. А вот подпольная лаборатория ничего нового ему по сути не дала.

Придвинув к себе клавиатуру, Вадим оживил монитор, затейливой командой подключился к охранному архиватору и перегнав изображение на экран, очень скоро отыскал требуемое. Мужчина с землистым лицом и колючим взором решительным шагом входил в вестибюль центра. За ним косолапо сновал плечистый субъект — чудо о пяти конечностях, где голова, ноги и руки — все в равной степени было массивно, угрожающе и коротко.

Дымов прищурился. Стало быть, этот тип и вывел Раису Дмитриевну из равновесия. Что ж, кое-какие меры придется предпринять. Во всяком случае, лишняя информация о визитере ему не повредит…

Связавшись по телефону с физзалом, он попросил позвать к себе Ломтева Павла Игоревича. Подключив монитор к нужному каналу слежения, пронаблюдал, как обряженный в синюю униформу охранник подходит к снующим возле очередной пирамиды пациентам, вежливо касается плеча одного из работающих. Сказанного Дымов слышать, конечно, не мог, но догадаться было не сложно. Ломтева приглашали на рандеву. Энергично кивнув, кривоногий пахан сдернул с вешалки махровый расписной халат, неспешно двинулся следом за охранником. Погасив экран, Вадим откинулся на спинку кресла, привычно рассредоточил собственное метатело, образовав от двери к столу некое подобие тоннеля. Ломтева он не собирался ни пугать, ни воспитывать. С этим пациентом, прозываемым в известных кругах Пашей Ломтем, у него сложились довольно дружеские отношения. И это несмотря на существенную разницу в идеалах, несмотря на полное расхождение мировоззрений. Как бы то ни было, но в клинику этот человек поступил очень вовремя. Собственно, одной ногой этот пропитой и видавший виды урка стоял уже в могиле. В государственной больнице, где за доллары была осуществлена попытка купить здоровье, Ломоть потерпел сокрушительное фиаско. Совестливые доктора нашли в себе мужество признать свое бессилие. Они действительно не могли ничего сделать. У Ломтя серьезно сбоило сердце, ныли суставы, сипели легкие. Селезенка зоновского старожила была практически разрушена, а хронический пиелонефрит превратил последние годы пахана в сплошную пытку. Он и коллег запугал именно своей отвязной свирепостью. Наперед знал, что долго на этом свете не задержится, — потому любые контры разводил с лихостью конченного отморозка, бросая в бой братков, точно смертников из штрафбата. При этом не прекращал пить, а от боли спасался наркотиками. Должно быть, месяцев через шесть-семь Ломоть и впрямь обрел бы вечный покой, но в этом году произошло непредвиденное. У Ломтя родилась дочка. Да такая славная, что сердце уркагана дрогнуло, и с поразительной ясностью зоновский авторитет понял, что, даже уходя насовсем, он способен переиграть смерть, оставив на этой земле частицу себя. Вадим мог только догадываться о том, какие коловращения испытала зачумленная душонка этого черствого нетопыря, однако факт оставался фактом — «нетопырь» вдруг яростно захотел жить и, вняв совету случайного знакомого, ринулся в «Галактион».