Время пастыря

И начало, а точнее продолжение, родословной местных жителей. В ней же были переписаны и все дворовые. Так назывались люди, находившиеся на службе у князя. Пометки, у кого родился сын или дочь, кто умер, кто уехал, кто в бегах… Скажем, в 1800 году священник Павел Федоров Попов записал фамилии всех посполитых, то есть людей государственных, на русский манер. Обровец стал Обровцов, Дырман – Дырманов, Мельянец – Мельянцов, Васюшко – Васюшков, Трухно – Трухнов, Сытин – Сытинов и другие. Лишь немногие фамилии сохранились в первоначальном звучании и написании. Что заставило сделать такой шаг священника, наверное, так и останется в неизвестности. Но уже спустя несколько лет приход возглавил сорокалетний священник Максим Филиппов Гапанович, и все вернулось на круги своя: Богданцов стал Богданец, Сахвонов – Сахвон, Тишков – Тишко, Лобков – Лобко и другие.

Вместе с Гапановичем появился в селе и дьячок Кузьма Василиев Жураковский, 45-ти лет от роду с женой Ефросиньей Ивановой, сыновьями Максимом, Иосифом, дочерью Агафьей. Впоследствии Максим Жураковский получит хорошее домашнее образование и изберет путь духовного служения. Это ему предстоит встречать на пороге церкви нового священника в 1861 году – Платона Максимовича Тихоновича. Встретить, а также передать свое место сыну Ивану, чтобы и он стал надежной опорой для Тихоновича как в делах духовных, так и в светских заботах.

Удивительные повороты истории.

В этой же книге расписки о получении церковной утвари, уведомления о наличии количества дворов, душ мужских и женских, переписка священников, поминальные записки, различные ордера.

Один из ордеров гласил:

«Лунинецкого благочинного Ивана Савиловича лунинскому священнику Гавриилу Паскевичу с причатником ордер № 17 1821 года отправляй дворов в Лунине…»

Далее арифметика гласит, что на тот момент православное население села составляло около 900 человек.

Уже одно упоминание священника Паскевича заставило меня расширить круг поиска. Эта фамилия могла быть связана с известнейшим родом Паскевичей, его духовной ветвью. И я не ошибся в своих предположениях.

В книге «Памяць» Пинского района имелась небольшая глава, посвященная Новодворскому монастырю. В ней говорилось, что этот монастырь в 1677 году посещали известные церковные деятели греко-российской веры, которые участвовали здесь в крестном ходе.

Что это за крестный ход в селе Новый Двор, который оставил такой значительный след?

Интерес возник еще и потому, что в ряде источников по развитию православия и просвещения в Беларуси, особенно, что касается XVII столетия, весьма часто упоминается и преосвященный Феодосий Василевич, притом с самыми разными характеристиками. Тепло отзывались о нем друзья, а недруги, которых было превеликое множество, признавая заслуги преосвященного Феодосия Василевича (это правильное написание фамилии с ударением на букве е), епископа Белорусского, архимандрита Слуцкого, игумена Дятловичского Спасо-Преображенского мужского монастыря, в развитии просвещения на Беларуси, ругали его за совмещение забот духовных и светских. Но благодаря ему уцелела в большей части своей огромная библиотека Дятловичского монастыря, когда эта крепость православия подверглась гонению и разграблению. Библиотека впоследствии была передана Слуцкому духовному училищу, в некоторой части уничтожена французами в 1812 году. На данном малоизученном факте остановлюсь подробнее.

* * *

Очень интересные заметки о пребывании французской армии в г. Слуцке в 1812 году оставил для нас преподаватель местной духовной семинарии соборный иеромонах Маркиан, проживавший в Слуцке в Свято-Троицком монастыре. И здесь он на передний план уже выходит не просто как священнослужитель, а как своего рода летописец. В его заметках много весьма интересных подробностей, притом малоизвестных, а в некоторой части и почти неизвестных широкой читательской публике. К тому же понравилось очень точное описание всего, что происходило:

«В 1812 году июня 29 числа, когда я остался один, учитель риторики Российской и Латинской в Слуцкой семинарии, а все учителя и ученики разбежались от страха, дабы их не взяли в воинскую свою службу французы, вступила в город французская армия и при выходе на третий день в ночь забрала с собою в Слуцком Троицком монастыре, как-то б муку, сухую рыбу, грибы и крупы, а также цинкованныя тарелки и все блюда и ножи…

20 июля прибыл в Слуцк со своим войском и поляками вице-круль Заиончик и занял со своими генералами все архиерейские покои в Слуцком Троицком монастыре. Архимандриту Исаии тотчас приказали через своего полковника при мне, чтобы на другой день к обеду час 1-го прислал 3 хлеба съестных, 12 ножей и 12 виделок. Тот архимандрит через меня – переводчика отвечал полковнику его, что пришедшие прежде его королевского величества солдаты забрали в монастыре все съестное, тарелки и ножи, блюда, – и нет из чего спечь хлеба, и нет ни ножей, ни виделок. Он в другой раз прислал к архимандриту, чтобы без всякой отговорки всенепременно исполнил приказание, а инак он его выженет из монастыря.