Время пепла

– Нас ждет опасность? – спросила она и вмиг пожалела об этом, боясь, что Трегарро скривится и глумливо ей нагрубит. Вместо этого скользнувшая по лицу мужчины тень показалась почти что печальной. И такого мягкого голоса она от него еще не слыхала:

– Опасность нас ждет везде и всегда, – сказал он.

15

Окружающий мир не остановил ради Сэммиш свой ход. Вне зависимости от того, что творилось с Алис и ее новыми знакомцами с Зеленой Горки, Сэммиш нужны были деньги на пропитание и проживание у пекаря. Дохода сверх определенной суммы честный труд не приносил никогда, а тычки вечно балансировали на грани награды и риска. В дни торжеств заработок давался легко – народ напивался вусмерть и нацеплял на себя самые роскошные побрякушки. Синие плащи исправно несли стражу, но им приходилось одновременно караулить от взломщиков безлюдные склады и общественные здания, вытаскивать из потасовок перепивших и буйных. В обычное же время площади – в Новорядье и Речном Порту – представляли собой поприще потруднее, хотя по своей природе притягивали людей с кошельками. Иногда там выкатывали пиво и сидр, хоть и не устраивали, как на праздники, громких загулов.

В частности, в Речном Порту наряду с преимуществами крылись свои опасности. В этом самом северном китамарском округе можно было собрать солидный денежный урожай, но большинство здешних были из ханчей – узколицые, прямоволосые. Те инлиски, кто покупал с каменных прилавков хлеб, мясо и фрукты, травы, бобы и ножи, обычно служили у знати на Зеленой Горке и ходили за реку только за самым свежим товаром, чтобы не пробиваться остатками в Камнерядье. Фонтанчик на площади предоставлял любому гостю с ведром студеную воду и место присесть и посплетничать, но голоса среди плеска и гомона редко звучали с долгогорским акцентом. Местные плащи, расшитые шляпы и шарфики были понаряднее одежды, которую носили на Новорядье. Притом что на Новорядье – получше, чем в Долгогорье. Для Нимала, Мелкого Купа и Кейна Речной Порт был опасным угодьем, они заметно там выделялись.

Однако Сэммиш не брала этого в голову. Она не выделялась нигде. И будь иначе, ей все равно позарез нужны деньги.

Мелкий Куп был щипачом, а Нимал – блохой. Сэммиш работала отходного, потому что всегда им была. Еще у них имелся Кейн в качестве рыбы, что делало выход чуточку безопаснее, но также означало, что добытое придется делить на четыре доли вместо трех. Сэммиш старалась не расстраиваться из-за этого факта.

Команду сколотил Нимал, но щипачом был Мелкий Куп, а выход объявляет щипач. Сэммиш сидела на парапете фонтана, сложив руки на коленях, и наблюдала за всеми, кто оказывался поблизости от блохи, но не за Нималом впрямую. Когда тот принимался за дело, у него менялась походка – это и должно было стать сигналом, которого она ждала уже с полчаса. Полчаса сидела и слушала, как рядышком бубнят двое дедов, – и почти составила собственное мнение, скверно ли обращалась с более толстым его дочь, или старику просто хотелось свалить на кого-то невзгоды. Обычно в семейных неурядицах она становилась на сторону женщин, но дед неплохо выступил в свою защиту. Она начала уже колебаться, но тут Нимал выпрямил спину и решительно свернул вправо. Сэммиш плавно поднялась, слегка ссутулила плечи и, опустив глаза, посеменила за ним.

Потайным карманом служил льняной мешочек под кофтой, на такой высоте, чтобы грудью прикрывать его выпуклость. Внутри уже лежало два кошелька и серебряное ожерелье. Сэммиш не отрывала глаз от мостовой у подошв Нимала. На цель она никогда не глядела. Для нее все они – смутное мельтешение на грани обзора. Возле башмака Нимала появилась нога Мелкого Купа, и Сэммиш сместилась в их сторону. Настал решающий момент. Нимал что-то пробурчал, а женский голос оскорбленно ойкнул без слов в тот миг, когда Мелкий Куп протерся мимо Сэммиш, суя ей в руку что-то, что тут же скользнуло в мешочек под кофтой. Три шага, и ее руки пусты и чисты, а команда и жертва остались сзади. Тонкий возглас Кейна был частью спектакля, добавкой к неразберихе для отвода глаз. Даже если синие плащи допросят потерпевшую, все произошло так спутанно и невнятно, что выдумки в ее рассказе будет больше, чем правды.

Однако сейчас жертва оказалась сообразительной. Сэммиш не прошла и дюжины шагов, как эта баба заголосила, призывая стражу. Сэммиш рисковала больше всех из команды, так как несла краденое. Несмотря на это, сердце ее не ускорило бой. Она с вялым любопытством оглянулась через плечо. Баба была ханчийкой, только широкой в плечах. Лицо ее потемнело, сжатые кулаки прижимались к бокам – наглядная картина бешеного негодования. Нимал поймал взгляд Сэммиш и подал знак – тычка окончена, уходим. Она придала себе слегка озадаченный вид – «Знать бы, из-за чего такая шумиха?», – потом утратила интерес и отвернулась.