Время перемен

– Ты меня извини, но я тебе как сторонний человек, почти историк, между прочим, скажу: ну и воображение у тебя! Да окажись там любой наш современник, то смяли бы его на раз. Ладно бы язык. В твоем сне ты вроде выкрутился за счет несчастного случая. Но само мировоззрение… Не придумали тогда еще гуманизма, и пока ты бы цацкался согласно своим моральным устоям, башку бы тебе снесли. И не помог бы и великокняжеский титул. А замену быстро бы нашли. В нашей истории Грозный потому и уцелел, что был просто разменной монетой между противоборствующими боярскими группировками. А у тебя что? Сеялками-веялками занимаешься, а в это время заговор против тебя учиняют.

– Может быть. Позволите вопрос? А почему почти историк?

– Да в школе ее, родимую, преподавал, ну и увлекался помаленьку. Так что не совсем последний человек в этом деле, но и на академика не потяну.

– А что-нибудь еще не добавите?

– Почему же, если еще опрокинем по стопарику, то очень может даже быть.

«Родимая» пошла совсем не так легко, как вначале. Нагрелась уже, зараза, да и теплая закусь не улучшила вкусовых качеств.

– Не знаю уж, почему тебя понесло в то время? Что там сильно улучшать-то? – добавил Петр Назарович, опрокинув рюмашку.

– Ну как, сделать царя не таким кровавым…

– Э, нет, тут ты, брат, ошибаешься! Да на фоне европейских монархов того времени Иван-то прямо-таки гуманист. Не без перегибов, конечно, так тогда они как раз были нормой, это с нашей точки зрения они лишние. Про то и говорю, схарчили бы тебя там и не подавились, а династия Рюриковичей, может, и не прервалась бы в итоге даже, как в нашей истории.

– Да хотя бы избежать Ливонской войны, и то бы дело!

– Это ты зря. Думаешь, от нечего делать он туда полез? Повод, конечно, подыскали серьезный, но мощностей наших портов откровенно не хватало, и большая часть шла так или иначе через Ливонию. Даже «литовский путь» и тот там контролировался. А это значит, что маржу нам так урезали, и сильно. Мы ж тогда не лучше нынешней Украины были. Жили на транзите и продуктах сельского хозяйства. Думаешь, они от хорошей жизни так жопу рвут? Отрежь транзит – и совсем несладко там будет, вот и устроили «войну» с Россией. Безопасность в те времена требовала разобраться с югом и востоком, а казна – с западными соседями. Вот пока мы внешними угрозами и занимались, все шло хорошо. И Казань пала, и Астрахань. Походы в Крым пошли успешные. Только как отстранили проводников этой линии от власти и решили добраться до денег, так сразу и получили. Европа – она такая, и нацизм простит, и геноцид, пока это не касается ее денег, особенно если такая политика добавляет средств в казну. Вспомни хоть русско-шведские войны того времени. Это сначала была попытка восстановления статуса, а потом только за звонкую монету и воевали. Русские проиграли, а им нате, Новгород вернули. Да если бы даже ничего между нами не происходило, этот город бы все равно на нас повесили. Для контроля торговли русским хлебом достаточно одной Ингерманландии. А все остальное только расходов добавляет. Вот пусть Московия сама их и содержит. Лютая практичность! И все твои идеи обойти с севера всю эту клоаку и добраться до Англии с Францией приведут ровно к тем же результатам, войне со всеми. Не думаешь же, что они спокойно будут смотреть, как мимо них деньги проплывают? Наивно полагать, что проблемы «Северного потока-2» только в политике.

– Нет, ну тут да. Но ведь что-то можно сделать?

– Да какая разница! История не знает сослагательного склонения. Хотя, если тебе неймется, попытайся вспомнить, чему тебя в школе учили, хоть про нитроглицерин. Ладно, давай еще по рюмашечке.

– Наливайте, я пропущу, пожалуй.

– Тогда удачи тебе в твоем «сне», – проговорил он и опрокинул очередной стопарик.

На меня же опустилась тьма, и пришла дикая боль в плече и шее, а вместе с ними последние воспоминания, которые начисто забыл. С ними картина мира резко изменилась.

– Очнулся! Трифон, зови быстро княжну! – почему-то шепотом крикнул незнакомый женский голос.

«Это еще кто?!» – с такой мыслью открыл я глаза.