Время перемен

Он прошел мимо моей дверцы, и я знала почему, поэтому убедилась, чтобы замки не были заперты, он открыл заднюю пассажирскую дверь, выпуская Полночь.

Я воспользовалась возможностью, повернулась и взяла пирог. Мне пришлось бы обойти машину, чтобы взять свою сумку, которую Кэт посоветовала упаковать, заявляя:

— С момента, как я делала нечто подобное, прошло много времени, но не столетие, и, полагаю, тебе с самого начала нужно следовать правилам. Так вот, это из воспоминаний о ночевке у бойфренда. Ночная. Чистые трусики. В такую погоду тапочки или толстые носки и, возможно, кардиган или халат. Средство для умывания, увлажняющий крем и зубная щетка. Самое необходимое.

Так что, у меня была не только сумочка.

У меня была сумка для ночевки, и я надеялась, что она рассказала мне о всех нужных вещах.

Когда Курт открыл мою дверцу, я повернулась с пирогом в руках, но была вынуждена остановиться, потому что он стоял в проеме, блокируя меня.

Я посмотрела на него и увидела, что он смотрит на контейнер для пирогов.

— Курт... — начала я, собираясь его поприветствовать (а также попросить отойти, потому что было холодно, и мне хотелось, чтобы мы с собакой уже вошли в дом, но еще, после увиденного снаружи, я умирала от желания увидеть дом изнутри).

Больше я ничего не сказала, и не только потому, что он перебил меня, произнеся шепотом:

— Пирог.

Внезапно я снова занервничала, задаваясь вопросом, должна ли напомнить Курту о том, что у нас были и милые моменты, но это также стало бы напоминанием о времени, проведенном вдали друг от друга.

Мое раздумье долго не продлилось, потому что через полсекунды пирога в моих руках уже не оказалось, одна из них покоилась в ладони Курта, и меня вытаскивали из «Ягуара».

У меня было достаточно времени, чтобы успеть захлопнуть дверь, прежде чем Курт потащил меня к двери дома, Полночь возбужденно семенила рядом с нами.

Мы прошли через гараж и оказались в относительно просторной прачечной, но под завязку набитой подарочными пакетами, рулонами рождественской упаковки и не одной, не двумя, а тремя корзинами с бельем, где мужская одежда соседствовала с вещами маленькой девочки.

У меня не было времени испытать, насколько драгоценно впервые заглянуть в повседневную жизнь Курта, жизнь, которую он делил с дочкой, и это на самом деле был самый первый раз, потому что раньше мне не выпадало подобного шанса, учитывая, что когда мы были вместе, он почти переехал ко мне в дом своего друга Кейси, но я уже оказалась на кухне.

Остановившись перед холодильником из нержавеющей стали, я увидела, что декор кухни выполнен в темных цветах, в мужском стиле, с различными блестящими деревянными панелями, открытыми полками, железными сетчатыми стеллажами, хромированными ящиками над большой плитой.

— Поставить в холодильник?

Я думала о елке, стирке, колготках маленькой девочки, о сумке, оставленной в машине, о том, что у Курта на кухонном островке стоит стеклянная чаша с апельсинами.

Другими словами, я не следила за ходом его мыслей.

— Что, прости? — прошептала я.

— Пирог, Кэди. Его нужно поставить в холодильник?

— Он... эм, для тебя. И Джейни тоже. И Ким. На завтрашний вечер, если захочешь взять его с собой. Это пирог со сливочным пивом. Не знаю, достаточно ли Джейни взрослая для Гарри Поттера, но я подумала…

Я тихонько вскрикнула, когда меня дернули за руку, и я полетела, врезавшись в грудь Курта.

Я посмотрела на него и увидела, что он смотрит на меня сверху вниз, держа пирог в одной руке.

— Пирог... нужно... ставить… в холодильник? — зарычал он.

— Да, — выдохнула я, глядя ему в глаза.

В них полыхал огонь.

О, боже.

Он отпустил меня достаточно далеко, чтобы открыть холодильник, засунуть пирог к куче других вещей и закрыть дверцу.

Потом у меня отобрали сумочку, швырнули на островок, взяли за руку и потащили за собой.

Я оглядывалась по сторонам, в гостиной напротив заметила рождественскую елку, которая с такого близкого расстояния выглядела еще менее похожей на утонченный праздничный декор фасада дома.

Она была яркой, веселой, живой и игривой.

Это все, что я успела рассмотреть, прежде чем меня потащили вверх по лестнице.

Полночь следовала за нами.

Наверху Курт повернул направо, а так как он держал меня за руку, то я последовала за ним.

Мы вошли в комнату, тоже мужскую, выкрашенную в темно-синий цвет, с огромной кроватью.

И это было все, что я успела понять, прежде чем меня развернули спиной к кровати и сорвали с головы вязаную шапочку.

Я почувствовала, как мои волосы взметнулись, но единственное, что я сделала, это уставилась на Курта.

Мои перчатки стянули и отбросили в сторону. Затем рукава куртки поползли вниз.

Как только она упала к ногам, Курт отступил на шаг и сорвал с себя свитер.

Я перестала дышать.

Следующим на очереди оказался мой свитер, и его стянул Курт.

Я начала задыхаться.

Курт просунул руки мне под мышки, приподнял, и я оказалась на его кровати.

А он — на мне.

Окутывая меня собой.

Поэтому я восприняла это как приглашение, попытавшись окутать собой его.