Время перемен

— Да, — согласился Курт, гадая, то ли поневоле, то ли из-за того, что они были очень похожи, ему так нравился этот парень. Затем он предложил: — Парни, не хотите пойти и заказать нам столик где-нибудь? Женщины пусть остаются. Когда Кэди закончит, мы встретимся с вами за ланчем.

— Он не хочет, чтобы мы здесь находились, — предположил Дейли.

— Человек сейчас имеет дело с кучей дерьма, и худшая часть выходит из-под его контроля, но остальная — это то дерьмо, что он сотворил собственными руками, так что он в плохом состоянии, и Кэди не поблагодарила бы никого из нас за то, что мы сделаем еще хуже.

— «Лас Делисиас», — сказал Пэт. — Я заметил, у вас в Магдалене нет мексиканской кухни, и это не только наш вам подарок, Кэди там очень нравится, и раз ты теперь в курсе, это гарантирует, что, по крайней мере, раз в год ты будешь привозить ее к нам.

Курт не был голоден, но все же сказал:

— Звучит неплохо.

Мужчины подошли к Кейлену и Элис (в основном к Элис, но так как Кейлен сидел поблизости, они не смогли его игнорировать) и сказали несколько слов, прежде чем попрощаться со своими женщинами и уйти.

Через пять минут вышла Кэди.

Он подошел к ней и взял за руку, направляясь рядом с ней к Кейлену и Элис.

Элис вскочила.

— Как все прошло?

Кэди одарила ее милой улыбкой и сказала:

— Скоро узнаем. — Она посмотрела на брата. — У тебя есть мой номер, и мы держимся вместе, и что бы ни случилось...

Кейлен поднялся на ноги.

— Хорошо, Кэди.

— Спасибо, — сказала Элис.

— Конечно, — ответила Кэди.

— Нет... я... нет... — Глаза Элис наполнились слезами. Потом она прошептала: — Спасибо.

Курт отпустил Кэди и она подошла к Элис и обняла ее.

Кэт передвинулась к Курту, скользнув рукой вокруг его талии.

Он обнял ее за плечи.

Кэди отпустила Элис, только чтобы повернуться к брату и обнять его.

Элис отстранилась, но не отошла.

— Я на телефоне, хорошо?

Он долго смотрел ей в лицо, будто никогда раньше не видел, а потом кивнул.

Она слегка сжала его в объятиях и вернулась к Курту.

Он взял ее за руку и быстро принял решение.

— Мы идем на ланч, — поделился он. — Хотите присоединиться?

Пальцы Кэди сжались вокруг его пальцев.

Кейлен прочистил горло и твердо ответил:

— Нам с Элис нужно вернуться к Орсону. Но все равно, спасибо.

Губы Элис приоткрылись, когда она посмотрела на своего бывшего мужа.

— Ясно. Тогда берегите себя, — ответил Курт.

— Мы заедем позже, если вы не против, — сказала Кэди.

— Нет, не против. Может, когда Камилла придет из школы? — предложила Элис. — Она каждый день навещает брата. Тогда вы сможете встретиться с ними обоими.

— С удовольствием, — тихо сказала Кэди.

Женщины улыбнулись друг другу.

Курт (и Кэт тоже) дал им минуту, прежде чем Курт открыл рот, но Кэт его опередила.

— Точно, время покормить ребят, — заявила она, убирая руку с талии Курта. — Вы в наших мыслях.

В ответ раздались слова благодарности.

Курт вывел Кэди из комнаты.

Ее сестры шли рядом.

И Курт проводил женщин к их с Кэди съемной квартире, чтобы угостить Кэди ланчем.

В тот вечер, когда он вез Кэди к Пэту и Кэт, Курт пытался подавить довольно сильный гнев.

Кейлен виноват в том, через что только что пришлось пройти Кэди. Именно Кейлен поставил ее в такое положение, что она встретилась с мальчиком на больничной койке, и его младшей сестрой, на лице которой были написаны смущение и боль, словно они запечатлены там с самого рождения. Кейлен создал ситуацию, в которой Кэди понятия не имела, что делать, что принести, что им нравится, а обстоятельства были настолько ужасны, что не имело значения, какой жест она сделает, ничто не могло сделать их лучше.

Но Кэди провела годы среди детей. Конечно, никто из них не болел, не был слаб и не находился в больнице после нескольких месяцев интенсивного облучения и химиотерапии, не был озадачен, надеясь понять, почему жизнь несправедлива к твоему брату. Но точно так же, как она без колебаний приняла Джейни, уверенная в себе и в том, как вести себя с детьми (по-видимому, всех возрастов), она принесла им кучу конфет всех видов, кубики Рубика, книжки-головоломки, карандаши и ручки.

Ничего такого, что потребовало бы энергии. Просто куча вещей, которые дали им понять, что она изо всех сил старалась и ей не все равно.

И все же это был самый неприятный, самый печальный час в его жизни, а ведь он был полицейским двадцать три года. Он видел людей в их худшем состоянии. Ему приходилось сообщать новости, которые навсегда изменят жизнь самым жестоким образом, какой только можно себе представить.

Но он никогда не был с такой сломленной семьей, наблюдая, как его любимая женщина, становится ее частью, зная, что есть большая вероятность, что она никогда не наверстает упущенные двенадцать лет, независимо от того, сколько конфет купит или как быстро будет действовать.

— Я в порядке, — прошептала она.

Посмотрев на нее, он увидел, что ее взгляд устремлен в боковое окно машины, и сразу же понял, что она не в порядке.

И вишенка на торте: результаты были получены, и Кэди не подошла.

— Хорошо, — пробормотал он, сжимая ее руку, которую держал на своем бедре.

— Элис такая милая, — сказала она.