Время перемен

— Кэди, почему ты напиваешься в одиночестве на маяке?

— Потому что я живу на маяке. Глупо идти в какой-нибудь бар, чтобы напиться до бесчувствия. Особенно, когда горит пристань. Что за ужасные манеры. И вообще, ты же знаешь, я ненавижу водить машину в нетрезвом виде.

— Да, знаю, — тихо сказал он, вспоминая.

Раз уж этой ночью я позволила себе ругаться, то к черту его и его нежные воспоминания.

Серьезно?

— Допрос закончен, шериф?

— Я задал тебе один вопрос, — парировал он.

— Курт, возможно, это разговор, но, к слову, сквозь него просачивается тяжелое, осуждающее бремя стыда. Следующее, что ты узнаешь, то, что меня проведут голой по улицам, а люди будут швырять в меня мусор.

— Какого хрена? — прошептал он.

— Ты что, не смотришь «Игру престолов»?

— Нет.

Я уставилась на колени в полном и абсолютном шоке.

— Кто в наши дни не смотрит «Игру престолов»? — недоверчиво переспросила я.

— Я, — нетерпеливо сказал он. — Слушай, Кэди, постарайся сосредоточиться на том, что и как я говорю. Ладно? Ты со мной?

Теперь он казался серьезным и не резким, поэтому я ответила:

— Я с тобой.

— У тебя неприятности?

Я перестала думать, что он вовсе не резкий.

Вместо этого на меня нахлынула боль.

— У нас с ней нет ничего общего, — прошептала я.

— Что?

— Я хотела уйти от всего. Это ты меня удержал.

Наконец он замолчал.

— Ты же знал это. Я сказала, что хочу уйти. С самого начала, Курт. Ты знал. Или, по крайней мере, знал Тони.

— Кэди.

Я не знала, собирается ли он сказать что-то еще, но это не имело значения.

Я ему не позволила.

— Ты не можешь заставлять меня платить за то, что сделала она. Я понятия не имела, какая она, но это не имело значения. Она была моей подругой, но я хотела встать на правильный путь. Хотела уйти. Это ты меня удержал. Так что ты не можешь заставлять меня платить за то, что не имеет ко мне никакого отношения. Я не стреляла в Лонни. Не продавала наркотики старшеклассникам. Я работала в «Сип энд Сэйф» и молилась каждую ночь, чтобы мой парень избавился от всего этого дерьма.

— Кэди…

— Знаешь, я это заслужила. Я заслужила то, что ты обо мне думаешь. Заслужила, что ты злишься на меня. Заслужила, что ты меня бросил, — сказала я. — Я это знаю. Знаю. Но остального я не заслужила.

— Кэди, — прошептал он.

— До свидания, Курт, и, пожалуйста, ради всего святого, не звони мне больше.

С этими словами я отключилась, стерла его номер из контактов и выключила телефон.

— Ньюфаундленд, — объявила я, глядя на темный океан.

Потом я встала, оставила бокал и текилу там, где они стояли, и телефон тоже, хотя это не имело значения, поскольку он был выключен, прошла через дом и выключила свет на трех этажах, прежде чем добралась до уютной кровати и забралась в нее.

— Нет, мастиф, — сказала я в темноту.

К тому времени, как я заснула, я уже раз пятьдесят меняла мнение на бульдога, потом на ньюфаундленда и обратно на мастифа.

Чего я не сделала перед сном, так это не заплакала.

Я сидела за прекрасным, изогнутым кухонным островком, увенчанным большой столешницей, часть которой приподнималась, и внутри было встроено пространство, куда я могла складывать контейнеры (что я и делала). Посередине он был оборудован двойными выдвижными полками для специй, чтобы держать их под рукой (что я и делала). Этот островок, спроектированный для меня Пейдж, и собранный Уолтом, был одной из семидесяти пяти тысяч шестисот двадцати двух вещей, которые я обожала на своем маяке.

Там было не так много места, но они приложили все усилия, чтобы сделать каждый дюйм не только великолепным, но и функциональным.

Это случилось на следующий день после пожара, и сайт газеты Магдалены выдвигал версии произошедшего, но не упоминал о том, что сгорели четыре магазина, и, к счастью, никто не пострадал.

Я перешла от изучения скудных подробностей о пожаре к поискам заводчиков ньюфаундлендов (и мастифов, и французского бульдога, и породистых собак, которые, кстати, стоили недешево), когда в мою дверь постучали, но не в дверь гаража, а в дверь у подножия лестницы.

Я уставилась на нее, и хотя в ней не было окна, а ворота я не открывала, то знала, кто стоит снаружи.

Мне хотелось проигнорировать стук, и когда я повернула голову, чтобы посмотреть из окна кухни на ветреный серый день, я попыталась уговорить себя не обращать на него внимания.

Затем раздался еще более громкий стук, а за ним последовал мелодичный звон дверного звонка, который Уолт установил на нижнем и втором этажах, на случай, если я не услышу его, находясь в глубине дома. У меня был он, а еще система внутренней связи, вмонтированная на каменной колонне ворот, если ко мне наведается неожиданный посетитель, доставка или кто-то еще.

Просто человек за дверью не счел нужным воспользоваться домофоном.

Я встала со стула, оставив ноутбук, и направилась к двери.

Я открыла ее и посмотрела на Курта.

Он хмурился.

Как и я.

— Тебе нужен глазок.

— Мне нужен шериф, который не беспокоится о безопасности своих граждан.

— Молю Бога, чтобы такого не было.

— Мне также нужна собака, обученная кусать всех незнакомцев, даже тех, у кого есть значки.