Время перемен

Гости оказались пунктуальными. Ровно в семь пришли Мезенцева и Степан Андреевич. Соседка подарила Кире набор французской косметики, Волховитов принес дорогой ежедневник в кожаной обложке.

– Смотри, здесь блок меняется. Год закончится, вставишь другой. А обложка остается.

Подарок был роскошным, Кира это сразу поняла.

Родители приехали с баночками, кастрюльками и… картиной. На картине был изображен дом со львами и вековые деревья вокруг.

– А я знаю, где это! – вдруг воскликнул Волоховитов. – Это в Хамовниках.

– Точно, – обрадовался отец Киры. Между мужчинами завязался разговор, женщины суетились вокруг стола.

– Так вот как вы живете здесь! – вздохнула мать Киры.

– Да, хорошо живем. Дружно, спокойно. Ангел-хранитель у нас есть – Степан Андреевич. Он, так сказать, руку на пульсе держит. Но с домом ничего не будет пока, не волнуйтесь.

– Да как же не волноваться, живет дочка в заброшенном доме.

– И что? Он не заброшенный, он на балансе одной уважаемой организации. – Мезенцева улыбнулась, но мать Киры не повеселела.

– Мама, ну, что ты в самом деле?! Твоя дочь – золотая медалистка, студентка отличного вуза. У нее есть работа, она независима материально. У нее есть отличное жилье. Мама, скажи, что не так?! – Кира вдруг обиделась, что мать почти плачет.

Ее слова, видимо, услыхал Волховитов, он прервал разговор с отцом Киры и шумно потребовал, чтобы все сели за стол.

– Право слово, я голодный, Римма меня не покормила! Давайте садиться, славить нашу Киру, пить и есть!

– Давайте, – обрадовалась Кира, а потом спохватилась: – А где Беглова?!

– Сейчас я ее приведу. – Отец вышел из квартиры.

– Забыла, наверное, – вздохнула Мезенцева, – совсем старая, а родственники просто оставили.

– Или заснула, – предположила Кира, – сколько раз я заставала ее спящей на стуле.

Отец Киры и Беглова появились минут через двадцать, когда они вошли в комнату, у всех вырвался возглас изумления. Старуху Беглову нельзя было узнать. Вместо темного платья на ней были белая блузка, синий пиджак и юбка в складку. Воротник блузки украшала брошь в виде бантика. Седые волосы старухи были забраны наверх, из пучка торчали шпильки. Щеки были подрумянены. В руках она держала предмет, похожий на небольшую вазочку на ножке…

– Это тебе, – Беглова вручила вазочку Кире, – это для ручек и карандашей. Старинная. Это мне еще подарили, когда я пошла в первый класс.

– Что вы, это же память… – запротестовала Кира.

– Память. Вот ты ее и сохранишь, – отвечала Беглова. Она с видимым удовольствием заняла место подле Волховитова.

– Вы мне расскажете последние политические и партийные новости? – обратилась она к нему немного кокетливо.

Тот даже не моргнул глазом.

– А вы к какой партии себя относите?

– Мне близок Жириновский, – сказала Беглова, – интересный и говорит правильно.

– По мне, так он просто популист. И вообще, даже не верится, что он готов бежать длинную дистанцию. То есть серьезно участвовать в политической борьбе.

– А вы считаете, у нас такое будет? Вы считаете, что у нас возможна борьба?

– Так и сейчас уже она есть, – отвечал Волховитов, – вон, какие дебаты…

Разговор принял неожиданный оборот – все вдруг стали вспоминать, как голосовали в СССР, как отлынивали или ходили на избирательный участок, чтобы купить пирожков, а сейчас, мол, все спорят, ругаются из-за кандидатов.

– Вот, пожалуйста, и перемены! Разве плохо, – сказал отец Киры, а мать привычно вздохнула.

– Конечно, это не совсем то, чего бы хотелось, но все же лучше, – рассмеялась Мезенцева.

– А мне нравится! – вдруг сказала Кира.

– Кстати, что это мы о политике! Давайте поздравим Киру! – Волховитов встал с бокалом: – Кира! Ты просто молодец, ты так круто поступила с новыми временами и возможностями, что остается только диву даваться! Ты – умница!

– Ой, это вам спасибо и Римме Станиславовне. Если бы не вы, я бы не поступила так, в середине года. И вообще, в этот институт бы не поступила.

– Если бы не было у тебя светлой головы, тогда бы ничего и не случилось, – тут Волховитов обратился к родителям Киры, – мне приятно было помочь вашей дочери. Она заслуживает поддержки и помощи. Она заслуживает самой большой похвалы. Самостоятельная, умная, хочет и умеет учиться. Поздравляю вас с такой дочерью.

– Варит голова, ничего не скажешь. И добрая! – подала голос Беглова. Все подняли бокалы, заговорили разом, Кира смутилась, что-то отвечала, и в этот момент раздался громкий стук.

Все присутствующие замолчали и замерли с поднятыми бокалами.

– Это стучат внизу, в дверь подъезда, – сказала Кира.

– Давайте я спущусь, – сказал Волховитов, – но прежде выпьем все же. За Киру!

Все выпили и стали наперебой давать советы Степану Андреевичу:

– Сразу не открывайте…

– Спросите кто…

– Я с тобой пойду. – Отец Киры в такой ситуации счел возможным перейти на «ты».

Он взял в рот кусочек колбасы и поднялся.

– Только спокойно! – тут же заволновалась мать Киры. – Первый на рожон не лезь!