Время перемен

– Сочувствую, но раньше он не приедет. Впрочем, я могу оформить все документы и без него. Назовите номер факса, по которому послать документы об отказе, или, может быть, хотите их забрать сами?

– Я продаю лошадь, а не отдаю даром.

Ответ озадачивает, и я отодвигаю ручку в сторону.

– Вы понимаете, что звоните в благотворительный приют?

– Разумеется.

– Мы не покупаем лошадей.

– А как же жеребые кобылы, которых держат, чтобы брать мочу? Ведь их вы покупаете, так?

– Да. – Я еще сильнее нахмуриваю брови. – Но только чтобы спасти их от бойни.

– Именно поэтому я и подумала, что вы купите Сквайра. Перекупщик, с которым я говорила, предложил за него триста пятьдесят долларов.

– Какой перекупщик? – с замирающим сердцем спрашиваю я.

– Джек Харрисон.

– Но он же настоящий убийца!

– Вот именно. Потому я и решила сообщить сначала вам, – доносится из трубки безразличный голос.

– Послушайте, по-моему, вы не понимаете принцип работы нашего приюта. Мы сильно ограничены в средствах и зависимы от добровольных пожертвований в качестве сена, противогельминтных средств, зерна… ну, и всего остального. Кузнецы бесплатно подковывают лошадей, а волонтеры работают в конюшнях. Я не уверена, что на нашем банковском счете найдется сумма в триста пятьдесят долларов. Мы с радостью примем вашу лошадь и дадим ей кров, но заплатить за нее нет возможности.

– А бесплатно я Сквайра не отдам, не могу позволить себе такую роскошь.

Сжав губы, что есть силы растираю лоб и после достаточно долгого размышления принимаю решение:

– Хорошо, позвоните перекупщику и скажите, что сделка аннулируется. – «Что ж, заплачу за лошадь из своих денег. Прекрасная возможность компенсировать Дэну утрату сгоревшей плиты».

– Значит, вы его берете? – Голос на другом конце провода звучит гораздо жизнерадостней.

– Да, берем.

– Тогда приезжайте сегодня вечером.

– Зачем?

– Потому что утром приедет перекупщик.

– Так скажите, что сделка не состоится.

– А вдруг вы пойдете на попятный? Кто вас знает?

Я только горестно вздыхаю в ответ:

– Ладно, договорились. Где вы живете?

– Вы не пожалеете. Чудесная лошадка. Аппалузская верховая, хотя по виду скорее чистокровная. Стройная сильная. Из Сквайра получится прекрасная спортивная лошадь.

– Я спрашиваю, где вы находитесь?

На другом конце провода наступает долгая пауза.

Я снова тяжело вздыхаю, но стараюсь говорить любезно:

– Будьте добры, объясните, как до вас добраться. Я приеду сегодня вечером.

– И привезете четыре сотни?

От неожиданности у меня отвисает нижняя челюсть:

– Но вы только что сказали, что Харрисон предлагает триста пятьдесят!

– Ну, думаю, что как спасители лошадей вы заплатите чуть больше, – слышится жеманный голосок. – Сами понимаете…

– Хорошо, – устало бросаю я в трубку. – Только скажите, как вас найти.

И женщина пускается в объяснения, время от времени прерывая их дифирамбами в адрес Сквайра. Мол, такая чудная лошадь стоит гораздо больше, и если бы не острая нужда в деньгах, убитая горем хозяйка ни за что на свете с ней бы не рассталась. А так придется пережить разлуку с любимым животным. Она лопочет и лопочет, но я уже не слушаю.

Какая разница, хорошая лошадь или никудышная. Я все равно поехала бы за несчастным созданием на край света, даже окажись оно ламой.

Глава 3

Женщина уверяла, что на дорогу уйдет сорок пять минут. И вот я в пути уже полтора часа, а ориентира в виде высокого клена с черным следом от удара молнии на стволе нет и в помине.

Наконец замечаю его в боковом зеркале, когда машина уже проехала мимо. Я съезжаю на размытую обочину и разворачиваю машину. Этот маневр удается лишь потому, что сзади не прицеплен трейлер. Я уже отъехала от жилища Дэна и вдруг сообразила, что сижу за рулем «Камри», а следовательно, лошадь сегодня привезти не удастся. И все-таки решила съездить, расплатиться за несчастное животное и взять с женщины расписку, а заодно строго предупредить о юридических последствиях, которые повлечет за собой двойная продажа. Подобные трюки обойдутся долларов в восемьсот. А утром можно вернуться и предъявить права на лошадь.

Слава богу, дождь прекратился. Дорога извилистая и узкая, по обе стороны растут густые деревья, на стволах которых, в том месте, где начинаются ветви, виднеются толстые дискообразные грибы. Я всегда считала их древесными грибами, хотя понятия не имею, как они называются на самом деле.

Подъездные дороги рассмотреть трудно, так как они не заасфальтированы. Темнота еще больше осложняет задачу, и я вынуждена низко наклоняться к рулю и косить глазом в сторону, чтобы рассчитать четвертый поворот. Но он оказывается заросшей тропинкой, так что приходится возвращаться на большую дорогу.

Останавливаюсь наобум у следующего поворота, где виднеются две уходящие в гущу деревьев колеи, и решаю ехать по их следу. Несколько минут машина петляет по дорожке, а потом выезжает на покрытую хлюпающей грязью поляну. Я стараюсь держаться ближе к деревьям, стремясь объехать опасное место. Нужно, чтобы, по крайней мере, под двумя колесами оставалась твердая почва.