Время перемен (ЛП)

— Знаю, это нормально. Знаю, это правильно. Знаю, это здорово. Я имею в виду тебя и Курта. И не только для Курта, но и для Джейни. И я знаю это, потому что мои мама и папа расстались, когда мне было тринадцать, и это было нехорошо. Ни для нас, детей. Ни для них. Ситуация была неприятной и становилась только хуже. А потом у мамы появился парень, и самое странное, что поначалу ей не становилось лучше. Отец психанул и завел себе подружку, полагаю, в основном для того, чтобы она злилась также, как и он. А теперь эта женщина — моя мачеха, и она потрясающая. Они безумно счастливы вот уже много лет. А у мамы было пять бойфрендов, прежде чем она нашла того, кто стал ее защитником, и они тоже безумно счастливы. Мама с папой снова ладят. Все очень хорошо, и так было долгое время.

— Я ценю, что ты поделилась со мной всем этим, но просто, чтобы ты знала, я понимаю, почему ты захотела встретиться со мной до того, как я начну проводить больше времени с Джейни. Стану значительной частью ее жизни. Создам более глубокую связь, как с ее отцом.

— Очень рада, Кэди, — ответила она. — Но я думаю, очень важно, чтобы ты поняла, я вижу, к чему все идет. Счастливые родители — счастливые дети. Это одна из причин, почему я старалась спокойно к этому относиться, потому что я пережила нечто подобное, и знаю, что самое лучшее для ребенка — иметь родителей, которые хотят быть теми, кто они есть, в том числе, встречаясь с теми, кто делает их счастливыми. Но учитывая мой обмен сообщений с Куртом и то, что за ними стояло, на самом деле, проблема здесь гораздо серьезнее.

О нет.

Не уверена, что хотела это знать.

И все равно спросила, потому что должна была.

— Какая же?

— Я... — больше она ничего не сказала, посмотрела в окно, у которого мы сидели, поверх моей головы, обвела взглядом закусочную, делая вид, что умоляет официантку принести нам напитки, и, наконец, вернулась ко мне. — Чертовски нервничала из-за встречи с тобой.

Это меня удивило.

— Думаю, ты понимаешь, что я испытывала то же самое, — сказала я.

Она не понимала, и это ясно читалось по ее шокированному выражению лица.

— Ты — мама Джейни, ты — часть жизни Курта, — тихо продолжила я. — Знаю, он рассказал тебе нашу историю, но сейчас, когда все идет своим чередом, для нас обоих, для всех нас важно, чтобы мы с тобой поладили.

— Ты в курсе, что он рассказал мне вашу историю, но могу предположить, хотя и не знаю наверняка, что он рассказал тебе нашу.

Удача улыбнулась не Ким, а мне, потому что официантка воспользовалась этим моментом, чтобы подойти к нашему столику с напитками, отвлекая нас обеих и позволяя мне скрыть свою реакцию.

Однако, когда официантка ушла, Ким не отступилась.

— Он ведь рассказал, да?

Я не собиралась говорить ей о частном детективе Патрика и городских сплетнях. Я также не была уверена, как Курт отнесется к тому, что я раскрою наши личные разговоры, даже если они касались Ким.

Но поскольку она была честна со мной, я сочла за лучшее сказать:

— Я знаю вашу историю.

— Значит, ты в курсе, что я натворила.

Я знала, что она натворила.

Дважды.

Я молча кивнула.

— Что же, очевидно, ты для него — та самая, какой и всегда была, и вы вновь ищите путь друг к другу, я же выступаю в роли злой бывшей, которую сама и создала, — заявила она.

О боже.

Я наклонилась к столу и прошептала:

— Ким…

И опять не могла вымолвить ни слова, потому что она снова подняла руку и отмахнулась от меня.

— Это дело моих рук. Я понимаю.

Курт был прав.

Она все еще чувствовала себя виноватой.

Совсем немного.

Можно сказать, что так и должно быть.

Но с другой стороны, нам всем нужно жить дальше, избавляясь от ошибок прошлого, и, как я выяснила, иногда даже из совершенных ошибок получается нечто прекрасное, потому что в мире нет ничего прекраснее, чем маленькая девочка вроде Джейни.

Поэтому я посоветовала:

— Мне кажется, тебе нужно двигаться дальше.

Она не была готова к этому, и я знала, что она этого не сделает.

И она стала объяснять.

Подробно.