Время перемен (ЛП)

— Это совсем не потрясающе, — возразила я. — Это казалось потрясающим, потому что мы провели вместе целых два часа без каких-либо криков или попеременных словесных ударов. — Но мы должны помнить, — я обхватила ее морду обеими руками и заглянула в карие глаза, — что Курт нас не любит.

Полночь заскулила и слегка подползла ко мне на животе.

— Ладно, ты права. Ему ты нравишься. Очень. Ты была очень хорошей девочкой, когда в зоомагазине он надевал на тебя ошейник и поводок, а ты просто сидела у его ног. С твоей стороны было очень умно показать, какой хорошей девочкой ты можешь быть. Вот почему шериф украл собачье лакомство из банки и дал его тебе. Но на самом деле это не было воровством, так как он рассказал об этом на кассе и заплатил.

Полночь тяжело задышала.

Она вспомнила собачье угощение.

Или, может, вспомнила, как Курт давал ей его перед тем, как склониться и погладить, бормоча низким голосом:

— Хорошая девочка.

Это было очень давно, но я помню, как он делал мне массаж, и пусть он и не говорил, что я хорошая девочка, но действиями показал, что думает так, и мне это очень понравилось.

— Нехорошо, что я думаю об этом через пять минут после того, как он написал, что едет установить глазок, — пробормотала я.

Полночь продолжала тяжело дышать.

Я посмотрела в ее умные глаза и решила сменить тему.

— Завтра мы прогуляемся вдоль забора, и ты познакомишься со своим новым домом. И после того, как Курт посадит плохого парня... снова... мы прогуляемся по прибрежной тропинке. Хорошо звучит?

Полночь продолжала тяжело дышать.

Поэтому я повысила голос на октаву и переспросила:

— Звучит хорошо, девочка?

Она мягко ответила: «Уафф».

— Да, — сказала я. — Звучит неплохо.

Я выпрямилась, приблизилась к огню и тут же забеспокоилась.

В доме Патрика в Денвере было несколько каминов, а также несколько в коттедже вблизи Вейла. Ему нравилось разводить огонь, и он научил этому меня.

Поэтому с тех пор, как я поселилась на маяке, я каждую ночь разводила огонь. От него в помещении становилось еще более уютно и радостно, не говоря уже о тепле, так необходимом в штате Мэн.

Но оглядев комнату, с большим диваном, обитым плюшем шоколадного цвета, доминирующим в пространстве, широким креслом и пуфиком, отодвинутым в сторону, толстыми коврами на деревянных полах, тяжелой железной люстрой, висевшей в середине, эффектно изогнутыми железными подсвечниками, интерьером в теплых землистых тонах вперемешку с глубокими синими, этот пылающий огонь делал ее похожей на сцену соблазнения.

Все, что мне нужно было сделать, это зажечь несколько свечей и поставить Барри Уайта, и, войдя в дверь, Курт мог бы сразу убежать без оглядки.

Я посмотрела на Полночь.

— Не следовало разводить огонь.

Она склонила голову набок.

— Хочу сказать, мы провели вместе целых два часа, а может, и больше, но только потому, что нам обоим угрожает опасность.

Полночь молча смотрела на меня.

— Он снова меня возненавидит, как только поймает Ларса.

Полночь встала, спрыгнула с дивана и, отчасти неуклюже, но в основном грациозно, направилась ко мне.

Глядя на нее, я отказывалась думать о ее задней ноге. Потому что я была богата. И могла бы нанять частного детектива. Могла бы разыскать хозяев, причинивших ей боль. И я могла бы застрелить их из пистолета, который мне собирался дать Курт.

Но если я это сделаю, Курт, будучи хорошим полицейским, поймает меня, и я отправлюсь в тюрьму, и тогда кто позаботится о Полночи?

Она ткнулась носом мне в бедро, и я склонилась над ней, чтобы еще раз погладить по голове.

— Ладно, я не буду стрелять в твоих бывших хозяев. Но я не говорю, что не буду баловаться заклинаниями вуду.

Она снова лизнула мое запястье.

Одобрение.

Значит, заклинания вуду.

Затем она насторожилась, ее голова дернулась, она посмотрела на стену, и я подпрыгнула, когда она издала мощный звук, свирепо залаяв на стену.

Там был Курт.

Или кто-то другой.

Действительно, лучшее своевременное предупреждение.

Полночь направилась к двери, продолжая лаять, но уже громче, чаще и зловеще.

Раздался стук в дверь, она перестала лаять и, оскалив зубы, зарычала, а я осторожно последовала за ней, воркуя и говоря, что все в порядке.

Она попыталась оттеснить меня от двери, но я схватила ее за ошейник и прошептала:

— Хорошая собака. Молодец, Полночь. Ты очень хорошая девочка. Но все в порядке. Мы в порядке. — А затем крикнула: — Кто там?

— Курт! — крикнул Курт.

Полночь снова начала лаять, но я крепко держала ее за ошейник, мягко отталкивая назад, пока тянулась к засову и продолжала ее успокаивать:

— Это всего лишь Курт. Ты же его знаешь. Он хороший.

Я повернула ручку и, все еще удерживая Полночь за ошейник, крепко прижав ее к себе, открыла дверь. Курт посмотрел на меня, на лающую и рычащую собаку и тут же присел на корточки.

— Видишь. Это Курт. Он друг. Ты его знаешь. Он очень милый. Он нам нравится, — сказал я Полночи.

— Хорошая девочка, — пробормотал Курт, медленно протягивая руку к собаке. — Охраняй Кэди. Хорошая девочка.