Время перемен (сборник)

Где все началось? Неужели он действительно убил человека на Мульцибере и прилетел на Стархевен в украденном корабле? Или его выбросили в какой-то точке пространства, после того как обработали его разум, и пустили за ним по пятам два беспилотных космических корабля, преследовавших его до самого Стархевена.

Наступил момент выбора. Он понимал, что может вернуться на Землю, и Мульцибер со всеми последующими невзгодами и злоключениями счистят с его сознания, словно кожуру с лука. И вновь появится белая косточка — честный и неподкупный солдат космического патруля. Это один путь.

Другой путь — он останется здесь, с Майрой…

— Мантелл, с тобой все в порядке? — громко спросил с экрана Вайтстон.

— Твое лицо здорово побледнело.

— Я думаю, — заявил Мантелл.

Он размышлял о Бене Зурдане и о том, что сделает патруль со Стархевеном, когда они наконец-то прорвут его оборону. Двадцать миллионов беглецов предстанут перед судом, и справедливость восторжествует во всей Галактике.

Но разве это так?

А что, если оставить Стархевен таким, какой он есть — прибежищем беглых преступников, где будут править он, Мантелл, Майра и те, кто никогда не нарушал законов. Может, им удастся постепенно превратить металлическую крепость Бена Зурдана в планету реабилитации — не вдаваясь в подробности прошлого тех, кого надо реабилитировать.

Это показалось Мантеллу лучшей перспективой, чем открыть планету космическому патрулю.

— Передайте своему флоту, чтобы поворачивал и убирался домой, Вайтстон, — очень тихо проговорил Мантелл.

— Что?!

— Я говорю, что вы можете сберечь уйму времени. Когда ваш флот прибудет сюда, то обнаружит, что Стархевен все такой же неприступный. Я решил остаться здесь, Вайтстон. Я снова установлю экраны. И Стархевен, как и прежде, будет чихать на остальную Галактику.

— Мантелл, опомнись, это безумие! Ты космический патрульный, уроженец Земли. Где твоя верность? Где твое чувство долга? Мантелл!!!

Мантелл улыбнулся.

— Долг? Верность? Я Джонни Мантелл со Стархевена, а прежде — с Мульцибера, спившийся и недисциплинированный служащий «Клингсановых защитных экранов». Вот, что говорит мне моя память, и вот, что я собой представляю. И я не отдам Стархевен в руки космического патруля.

Он провел языком по сухим губам и умудрился изобразить улыбку.

Вайтстон недоверчиво уставился на него и начал было что-то говорить, но Мантелл протянул руку и выключил экран, лицо главнокомандующего заметалось в электрическом вихре и исчезло.

Внезапно Мантелл почувствовал, что смертельно устал.

«А вправе ли я так поступать?» — подумал он.

«Да!» — ответил он самому себе.

Собиралась гроза. Снаружи раздался раскат грома. И предназначался он этим утром только двоим — только двоим на Стархевене предназначался этот гром, он принес с собой дождь, омывший планету, уничтоживший пыль прошлого и оставивший все чистым, ярким и новым.

Ему улыбнулась Майра.

Он подался вперед и опустил главный рубильник. В тот же миг стрелки индикаторов ожили. Снова Стархевен окружила неприступная сеть силовых заслонов, снова они были надежно защищены снаружи.

С восстановлением силового щита начинается самый грандиозный за всю историю Галактики эксперимент по искоренению преступности. На планете, где нет законов, закоренелые рецидивисты Вселенной превращаются в нормальных граждан, изолированные от остальной Галактики. Стархевен станет гигантской исправительной тюрьмой, только добровольной.

Тихо забарабанил начавшийся дождь. Мантелл притянул Майру к себе и сразу же отпустил. Всему свое время.

— Свяжись с другими членами Временного правительства Республики Стархевен и сообщи им, что Зурдан мертв, — сказал он ей. — Нам всем предстоит много работы.

НАБЛЮДАТЕЛИ

1

На фоне безлунного ночного неба штата Нью-Мексико пламя взрыва показалось ослепительно ярким. Тем, кто видел его — а таких оказалось немало — представилось рождение новой звезды, распустившей на мгновение бело-голубые раскаленные лепестки.

Сверкающая полоса пересекла небо с северо-востока на юго-запад, с треском и шипением пронеслась над священными горами к востоку от Лаоса и стала еще более неистовой над долиной Рио-Гранде, над пыльными индейскими деревушками и шумным городом Санта-Фе. Потом она стала настолько яркой, что наблюдающие были вынуждены волей-неволей отводить глаза. Затем интенсивность излучения стала падать. То ли яростный факел истощился, то ли потускнел в зареве уличных огней растянувшегося на многие километры Альбукерка — особого значения это не имеет. Где-то в районе Меса-дель-Оро огненная звезда затерялась, и на небо Нью-Мексико, словно приливная волна, нахлынула тьма.

На просторной площади деревушки Сан-Мигель в сорока милях к югу от Санта-Фе, пытаясь унять боль, Чарли Эстанция потер кулачками слезящиеся глаза и усмехнулся, взглянув на черный купол неба.

— Падающая звезда… Красотища! — вырвался у него восторженный возглас.