Время перемен (СИ)

Окрестности островного владения Флоя изобиловали подводными камнями, небольшими скалистыми островками и рифами. Ирвинг и другие матросы пребывали в постоянном напряжении — провести тут парусный корабль, да еще такой массивный, как «Каракатица» было делом непростым. Еще и чертова дудка не лучшим образом сказалась на моральном состоянии экипажа — мореходы откровенно расслабились, и теперь, втягиваясь в обычный ритм работы, нередко ворчали и пеняли аркановским дружинникам, что они-де бездельники и тунеядцы.

Корабль шел, спустив практически все паруса, едва-едва пробираясь в сложном фарватере. Всё-таки Последнее море было вотчиной маневренных и плоскодонных галер…

И целых три скампавеи — небольшие, со стремительными обводами узких корпусов, движимые не более чем двенадцатью парами весел и косым парусом, это доказывали. Они явились внезапно, эти юркие кораблики: выскочили из-за череды скал, сияя на солнце золочеными фигурами на форштевнях, поражая воображение пурпурными парусами, роскошью убранства и обилием флажков, инкрустации и финтифлюшек везде, где только можно себе это представить. Матросы на этих чудо-галерах были разнаряжены в пух и прах, офицеры щеголяли невообразимых размеров плюмажами на головных уборах… Но за внешним лоском эскадры скампавей скрывалась и серьезная боевая мощь — на носу и корме располагались скорпионы на вертлюгах, готовые к стрельбе, а франтоватые солдаты были отлично защищены кирасами, шлемами, наручами и поножами единого образца. Да и изукрашенные протазаны в из руках не выглядели игрушками — это были серьезные орудия для убийства!

И Рем уже имел честь наблюдать, как эти ребята ими пользуются. Мальчики Флоя — вот кто это были! Один из офицеров поднес ко рту медный рупор и выкрикнул:

— Эй, на каракке! Назовите себя и цель прибытия к острову Любви! Или будете атакованы!

Аркан перегнулся через борт:

— Баннерет Тиберий Аркан с дружиной в гости к доброму другу виконту Флою!

На головном скампавее на секунду замешкались, а потом раздались короткие команды — и тетивы скорпионов были ослаблены, а экипажи и солдаты — занялись обычными делами, уже не готовясь к бою.

— Ложитесь в дрейф, мы возьмем вас на буксир. На парусах по шхерам не пройти, угробите корабль! — расстояние между судами уже позволяло слышать друг друга. — Господин предупреждал, что может появиться кто-то из Арканов… Ваша помощь будет не лишней — ублюдки Массакра периодически наведываются в эти воды, мы практически на осадном положении.

Аркан на это ничего не ответил, но глубоко задумался: он ведь предполагал сам просить помощи у Флоя, но получалось все несколько иначе… Однако от предложения буксировки отказываться было в любом случае глупо, и он махнул рукой Ирвингу:

— Командуйте.

— Спустить паруса, кх-х-х-х… — просипел тот.

Его голос едва-едва начал восстанавливаться, и потому все команды дублировал кто-то из сержантов.

— СПУСТИТЬ ПАРУСА!!! — рявкнул Шарль так, что и мертвый бы услышал.

Матросы засуетились, принимаясь за работу. Нужно было успеть войти в гавань до наступления темноты.

* * *

Он просто взял — и воплотил самые пошлые, самые банальные мечты о рае, этот Флой! Самое похабное понятие, которое представляют себе пьяницы в кабаках и торговцы подсолнечными семечками и орехами на рынке.

Всё было как на бесталанных росписях деревенских оптиматских церквушек. Фруктовые деревья — частью в цвету, частью с гнущимися от спелых плодов ветвями. Прекрасные девы в белых одеяниях, музицирующие в их тени, и подносящие изысканные яства и напитки. Ручные птицы и звери, изящные беседки и роскошные павильоны, кристально чистые фонтаны, изумрудная трава…

Конечно, зимой всё это выглядело немного тускло, да и одеяния ангелочков были потеплее, и цветов — поменьше, но всё-таки, всё-таки… Рем Тиберий Аркан и его верная дружина стояли на белоснежной пристани, украшенной мраморными скульптурами и арками и не могли понять — это сон или явь?

Всё началось с той самой золотой цепи, которая преграждала путь кораблям во внутреннюю часть острова. Конечно — она была лишь покрыта сусальным золотом, а изготовлена из стали. Но всё равно — производила неизгладимое впечатление, как и колоссальная, пятидесяти локтей в высоту, статуя прекрасной полуобнаженной девушки с фонарём в руках у входа в гавань. Из фонаря лился поток магического света — это был маяк! А теперь еще и райские сады с гуриями… Для битых жизнью, прошедших огонь и воду мужиков подобное зрелище было сродни крепкому удару под дых.

— Проняло? — усмехнулся тот самый морской офицер — идеально выбритый, с роскошным плюмажем на шлеме. — Вот такой у нас хозяин. Кого угодно пробирает. Ульрих! Проводи людей баннерета в пансионат, а мы — к виконту.

Вместе с Ремом к главному гедонисту и сибариту Аскерона на прием отправились Оливьер и Патрик Доэрти. Сухарь и сержанты клятвенно обещали, что постараются всеми силами удерживать бойцов от глупостей, а местные расфуфыренные стражи с глазами убийц только усмехались, и уверяли — не надо никого удерживать: в свободное от службы время глупости на острове Любви только поощряются.