Время перемен. Том 2 (СИ)

Бородач заметил это:

— Кровати я вам не предложу, но крышу над головой да пару шкур на каждого найду. Хьюи, отведи Трома в правую комнату.

Они побрели в одну из пристроек, и Тром только сейчас заметил, что все остальные охотники, кроме Хьюи и Кшиштофа, куда-то подевались. И бабы тоже.

— Где остальные? — спросил он парня.

— Боятся они. И так редко чужаков видят, а тут сразу четверо, да двое горцы к тому ж. Вот и попрятались по комнатам, небось, гадают, что на уме у вас. Вы ночью в двери не ломитесь, ладно? До ветру на двор выходите.

В комнате было тепло, хоть и нигде не горел очаг. Видно, весь дом натопили заранее. Свеча у стены бросала огромные тени, когда Хьюи подошёл к сложенным в углу шкурам и, схватив две из них, протянул Трому:

— Ложись где хошь, да укрывайся поскладнее, утром зябко будет.

Тром кивнул и устроился подальше от свечи. Он сразу закрыл глаза. Было тепло, тихо, уютно, и сейчас ему не хотелось никуда идти, а хотелось только лежать вот так в этом тепле, хоть всю жизнь, и очень скоро его сморил сон.

Он проснулся от того, что кто-то несильно, но, видно, уже долго, тряс его за плечо. Это был Марк. Когда он увидел, что Тром проснулся, то наклонился и зашептал на ухо:

— Не шуми. Мы с остальными поразмыслили, мало ли что у них на уме? Лучше будем дежурить по очереди. Сейчас твой черёд. Как совсем сморит, буди капитана. Тром кивнул вождю и сел, а Марк улёгся в другом углу и почти сразу захрапел. Они были правы — мало ли чего можно ждать от этих низинников? Тром разозлился, что сам не додумался до этого. Опять получалось, что всё справедливо, и лучший вождь из них — это Марк. Но шло время, и ничего не происходило. Со всех сторон всё так же раздавался мерный храп или сопение, шагов в доме не было слышно, да и на улице никто не копошился. Сон одолевал Трома всё сильнее, он то и дело клевал носом, и все мысли были о том, как хорошо бы сейчас лечь, положить голову на руки и заснуть в этой тёплой сухой комнате. В конце концов, он разбудил капитана и уснул, проспав до самого утра.

Сильный скрип двери и крик Кшиштофа вырвали его из сна:

— Эй вы, горе-мореходы, если кто хочет завтракать, сейчас самое время встать, — бородач покосился на сидящего бодрствующего Марка, — Так вы часовых ставили? Понимаю. Доверяй, но проверяй, да?

Верзила кивнул головой и поднялся на ноги. Остальные тоже успели продрать глаза и тяжело вставали. Трому не хотелось вылезать из тёплых шкур, но, раз все зашевелились к завтраку, один тут спать не останешься.

На дворе было зябко. Вчерашний костёр оставил после себя только угли и золу. Им дали по деревянной миске бульона с покрошенной в него зеленью. В последний раз Тром завтракал на корабле, и этот день казался таким далёким, будто минуло несколько лет. Горец неожиданно для себя открыл, как ценен простой завтрак, когда лишаешься его надолго. Он отдал миску бабе, что вчера командовала на кухне, и тихо произнёс «Спасибо», отчего Марк с удивлением воззрился на него.

— Что дальше, вождь? — ответил он на этот взор.

Марк тряхнул головой, прогоняя оцепенение:

— Пойдём в город и попробуем раздобыть денег.

— Не торопитесь, — сказал Кшиштоф, — Возьмите пару дней на отдых, город никуда не убежит. К тому же, у меня есть для вас дело. Вы ведь не откажете мне в помощи после такого гостеприимства?

Теперь уже Тров вопросительно посмотрел на Марка.

— Капитан говорит, сейчас у наших берегов шторма. Ты сам видел, что это такое. Если мы хотим вернуться и помочь, самое глупое — плыть туда в шторм, так что спешить действительно некуда, — вождь посмотрел на бородача, — Про какое дело ты говоришь?

— Мы задумали строить баню, навалили дубовых брёвен, да далековато они. Вот я и хотел, чтоб вы подсобили, потаскали брёвна эти. Вы уж явно посильнее моих, вам сподручней будет.

Марк задумался, ответил не сразу:

— Поможем, но попросим еды в дорогу и по шкуре для каждого.

— Хорошо, но шкуры я выберу сам.

— И топоры, топоры бы ещё нам не помешали, — поспешил добавить Тром.

— С топорами тут не так просто, — заметил Кшиштоф, — Это у вас на земле полно железа да руды, а мы где другие топоры себе раздобудем? В городе за них обдерут, как липку. К тому же, зачем воинам плотницкие топоры?

— Лучше такой, чем никакого.

— Извиняй, горец, но топоров тебе не дам.

— Переживём, — прервал торги Марк, — Веди к своим брёвнам.

Дубовая роща оказалась далеко, шагов за семьсот. Половину её уже вырубили — рядом высились две кучи брёвен, тёсаные и нетёсаные. И действительно, не так-то просто было таскать их по лесу. Когда они потащили первое бревно, длиной в два с половиной роста Марка, Тром живо представил себе корячащихся и ругающихся под этим бревном низинников.

Близился полдень, а горцы перетаскали только двенадцать брёвен. В роще осталось ещё три раза по столько же, когда Кшиштоф велел отдохнуть и махнул бабам, которые принесли каждому по кружке чая. Взгляд Трома невольно задержался на той, что по моложе, и это не укрылось от Марка: