Время перемен. Том 2 (СИ)

Люди капитана так же ловили дезертиров, только силы таяли, внимание рассеивалось, они буквально спали на ходу. Лёжки, что по ночам сооружал слуга Жерара, помогали. Это было лучше, чем спать на земле, но уже на вторую ночь он их проклинал, как и доспехи. Сегодня Жерар решил провести ночной дозор без лат.

Развод роты после ужина должен был быть в самом разгаре, но граф внезапно обнаружил капитана рядом:

— Как же развод, дядя?

— Леонардо займётся. Вот что, Жерар, возьми-ка четырёх кавалеристов из полка и дай пару кругов верхом вокруг лагеря. С полковником я договорился, верховые ждут тебя на тракте.

— Зачем? Искать что-то?

— Да, бретёров. Моя рота не настолько большая, чтобы ещё и этим заниматься, а ты попробуй. Сейчас и на рассвете. Ночью вряд ли кто будет драться в такой тьме, а фонари их сразу выдадут. Ну, за дело!

— Дядя, почему мы не попросим отдыха?

— Только попробуй! Ничего не хочу просить у этого гада! Живо в седло и за дело.

Граф подчинился. Кавалеристы ждали его на размокшем тракте, он сделал им знак рукой, и они двинулись следом.

Никто не собирался, похоже, перечить де Ветту. Но проблему нужно было решать. Два предрассветных круга вокруг лагеря он проскакал вхолостую, объезжая глубокие лужи и оскальзываясь на крутых спусках. Пока совсем не стемнело, решил снять доспехи и отправляться на точку к капитану.

— Род, узнал, где сегодня прячемся?

— Да, господин.

— Давай снимем с меня треклятые латы.

— Останетесь сегодня в палатке? Оно и верно, у маршала с капитаном свои счёты, вы здесь ни при чём.

— Нет, пойдём в засаду, только без доспехов. Как расседлаешь свою лошадь, двинем. Понятно? Что я, хуже своего дяди-старика?

— У вас особый статус, господин граф, могли бы использовать его.

— Использую, будь уверен, но в других целях.

— Вы воистину сын своего отца.

— Надеюсь, ты не про умение сражаться?

— О, нет, здесь вы его превзошли многократно, — старый слуга отстегнул ремни его панциря справа, и Жерар аккуратно стянул две половинки с левой руки.

— Никогда не думал вернуться на службу? Я видел, как сержанты уважают тебя. Даже дядя, и тот ценит.

— Ваш дядя ценит всех своих людей, особенно тех, от кого есть толк.

— Похоже, от тебя его больше, чем от других, — граф отстегнул поножи и передал слуге.

— Об этом пусть судят те, кто со мной служил, — Род убрал поножи в навощенный мешок, — Но я всегда мечтал уйти со службы, да некуда было, пока ваш отец не предложил место.

— Так ты не из наших краёв? Это не отец взял тебя рекрутом?

— Вовсе нет. Вашего отца я узнал на войне. Служил в его инженерной роте, потом с капитаном, но граф запомнил меня и однажды предложил работать на него. Это было лучшее, что мне предлагали в жизни.

— Я так и не успел поблагодарить тебя за тот случай с де Бризи. Может, тебе чего-нибудь нужно?

— Я всем доволен, ваше благородие.

— Что-ж, тогда давай сюда мундир и веди к капитану.

Они засели в овраге на правом фланге. Овраг этот никак было не обойти, если двигаться в эту сторону. Чуть спереди — непролазное болото, позади — поворот реки. Уходить ночь вброд под конец осени — не лучшая идея. Такого дезертира, скорее всего, ждёт медленная мучительная смерть от холода. Поэтому дозорные поплотнее завернулись в плащи, вырыли углубления для лежаков и по очереди тянули нелёгкую лямку ночного дежурства. Но люди попались битые-перебитые, дошлые, ушлые, да знающие, и ни один не жаловался и не скулил, хоть и смотрели хмуро исподлобья на третий-то день дежурства подряд, а некоторые так и вообще валились с ног от усталости и недосыпа, но — всё одно — упорно продолжали делать своё дело.

«Удивительные люди, сколько ж у них терпения?» — часто спрашивал себя Жерар. Его-то терпение не заканчивалось только лишь потому, что оно не заканчивалось у остальной роты. И в эту ночь, то и дело проваливаясь в сон, или просто застывая в апатии, он готовился всё же делать то, за чем тут был поставлен.

Но у дяди, видно, были на него другие планы:

— Жерар, иди спать. Лишь начнёт светать, садись на коня и скачи в объезд. Может, поутру и поймаешь кого. С дезертирами мы сами справимся.

Молодой граф так вымотался, что не промолвил в ответ ни слова, а сразу улёгся на подготовленный слугой лежак и мгновенно уснул.

Конечно, его разбудил старый верный Род:

— Господин, пора, уже светать начинает.

Жерар встал, полусонный поплёлся к лагерю — казалось, он только на миг прикрыл глаза, но на востоке, действительно, уже алела зарница. Конец осени, ночи длинные, и Жерару удалось поспать, самое меньшее, семь часов. Пусть в яме, вырытой на склоне оврага, но всё же. Он раньше и не задумывался, что люди могут спать в таких вот местах. Он вообще раньше не задумывался об очень многих вещах. Хотя бы о том, как солдаты терпят эту постоянную сырость, особенно рота де Куберте. У них-то не было возможности сушиться у костра вечерами.