Время подонков: хроника луганской перестройки

Роман Семерчук с осени прошлого года, учился в Киеве в университете менеджмента и бизнеса. Отец и тесть сдержали свое слово об обучении бывшего партийного функционера капиталистическому бизнесу, послав его получать профессию экономиста. Этот университет был выбран потому, что в нем преподаватели, в основном, были из Канады и Штатов. В названии университета и рекламе все выглядело солидно, но в преподавании, как понял Роман, было много пустоты. Преподаватели, тоже в основном, были выходцами из украинской диаспоры. Преподавали на украинском языке, но это был уже устаревший диалект, какого-то польско-галицийского говора. Да и экономических знаний у этих преподавателей было немного – как убедился Роман. Все, что рассказывали они, было уже в учебниках. Но ему нравилось учиться потому, что просто хотелось узнать что-то новое, и вспомнить свою студенческую молодость.

Сначала он поселился жить в общежитии. Условия для проживания были неплохие, но, как он обратил на себя внимание, его тяготило большое количество людей и их глаз, которые всегда наблюдали друг за другом. И он решил снять квартиру. Благо банк, где он работал, за нее заплатит. Да и была другая, тайная мечта – ему еще нет и сорока лет, – почему бы не отдохнуть на полную катушку, может быть, последний раз в жизни. Квартиру подыскал двухкомнатную, хозяйка приходила, убирала в ней и меняла постельное белье. Все было хорошо. Тайная мечта об отдыхе с женщинами, осуществилась довольно быстро. Даже не с одной, а двумя. Но с этими женщинами, так же слушательницами этих курсов, Роман расстался быстро, но приятное впечатление о самом себе, как мужчине, в его душе торжествовало.

В сентябре, еще вначале обучения, он встретился с Галиной Давыденко. Она работала в книжном издательстве и он, узнав ее место работы, дождался Галину на улице, с букетом цветов. Была мужская мысль на возобновление с ней прошлых отношений. От неожиданной встречи, Галка даже остановилась. Роман был осторожен – ждал ее реакции. Но, увидев ее положительное отношение к нему, сразу же протянул ей букет цветов:

– Здравствуй!

– Здравствуй! – Галина была рада неожиданной встрече. – Ты, откуда?

– Я живу в Киеве. Учусь. – Роман не стал уточнять, на кого он учится. Все равно чуть позже придется рассказать, и он сразу предложил, – зайдем в кафе или ресторан? Поговорим…

– Только в кафе. У меня немного свободного времени.

Они спустились в подземный переход через улицу. На каждой ступеньке, возле каменной стенки, стояли нищие. Большинство были старушки, которые протягивали сухие ладошки рук, в надежде, что кто-нибудь положит им в руку денежный купон и таким образом они наберут себе к вечеру денег на хлеб. Роман хотел дать что-то бабушкам, но передумал – слишком их много, а купоны обесцениваются ежедневно, и может завтра карманных денег у него не хватит на обед. Они зашли в кафе, и Галина заказала мороженое, а Роман – бутылку сухого вина и мороженое себе. Они сели друг против друга и Семерчук с каким-то мужским удовольствием самца рассматривал Галку. Конечно, за эти восемь лет, когда они расстались, Галина постарела – это было видно по морщинкам вокруг глаз, которые невозможно уже спрятать ни тенями, ни пудрой. Появились морщинки вокруг полных губ. Да и сама Галка немного пополнела, и ее знаменитый бюст стал менее заметным на фоне расширившегося тела. Такие неутешительные мужские выводы сделал Роман о своей прошлой любви. Женщины быстрее становятся старухами, чем мужчины импотентами. И морщины – следы неизгладимых впечатлений от жизни. Но, тем не менее, он должен был признать, что Галина все еще привлекательна. И он почувствовал ее привлекательность неосознанным влечением к этой женщине. Он глубоко вздохнул и спросил:

– Ну, как ты живешь? Замужем?

А вот этого ответа он не ожидал – она коротко и прямо ответила:

– Замужем…

– Давно? – только и смог неожиданно высохшим языком спросить Семерчук. Он как-то привык, что она не должна быть замужем – не для семьи создана. И вот – ошибся.

– Скоро два года. Как ликвидировали партию, я стала свободной от тех обязательств, которые ты на меня наложил. Помнишь?

– Я не накладывал… – стал возражать Семерчук. Ему очень не хотелось вспоминать прошлую историю их взаимоотношений.

– Енченко сразу же бросил работу, ушел на пенсию, и я осталась без патрона.

– Он, что тебе не помог с работой?

– Нет. Я же отработанный для него материал. Он решил посвятить себя полностью семье, и мне места при нем уже не было. Но я, к этому времени, стала встречаться с одним мужчиной. Он развелся с женой, но учти, не из-за меня. У них давно отношения были не очень хорошими. И в девяносто первом он ушел из партийных органов и основал издательство. Ну, а после того, как Енченко плюнул на меня, я перешла жить к нему…

– Поздравляю, – только и смог прохрипеть Семерчук. – А фамилию оставила свою?