Время подонков: хроника луганской перестройки

– А мы с ним не расписывались. Он бы не против зарегистрировать наш брак, но я не хочу. Он бы хотел ребенка, но я не хочу. Мне уже за сорок лет – есть муж и не надо мне никаких бумажек. Скоро закончит университет сын и перейдет жить в мою квартиру, в которой я жила раньше – Галка вздохнула, – стану бабушкой… А где ты учишься?

– В одном недавно созданном экономическом университете. Там половина преподавателей – иностранцы. Я ж теперь работаю в банке, который создали мой отец и тесть. Образование у меня историческое, а надо знать экономику. Вот учусь.

– Да… Твой тесть, – Галка имела в виду Фотина, – всегда был хваткий мужик. Где что-то денежное, там и он. Я его помню, как работника облисполкома. А слухи о нем ходили, что он и при советской власти прокручивал финансовые аферы.

– Я точно не знаю, чем он занимался. Но, не пойман, не вор! А сейчас рынок и все прошлое забылось. Тем более, он старается не афишировать свою нынешнюю деятельность, ничто не возглавляет, но является хозяином многих дел.

– Хватит о нем. Как жена, дети?

– Нормально. Лена так же работает учительницей в школе, дети растут. Старший сын учится в Москве в университете, будет математиком. Дочка – отличница в школе. Здесь у меня полный порядок.

– Лена у тебя замечательная жена, – похвалила Галина его жену.

Семерчук недовольно поджал губы – не все у него в порядке в отношениях с женой, но этого другие не должны знать. И, собравшись духом, он, стараясь глядеть на Галину влюблено-страстными глазами, он медленно произнес:

– Галка! – так он ее назвал впервые, с тех пор, когда они были любовниками, – как ты смотришь на то, чтобы мы с тобой снова начали встречаться?

Он произносил эти слова с таким усилием, что от напряжения слезная влага выступила на глазах. Галина улыбнулась одними губами, а глаза остались серьезными:

– Я тебе, Рома, отвечу однозначно – нет! К прошлой любви не возвратишься. Хотя у нас никогда не было любви, были партнерские отношения между мужчиной и женщиной, которые закончились твоим предательством. Мне ты нравился тогда и сейчас, как второй мужчина в моей жизни. После развода с мужем, ты был у меня вторым. После того события я на тебя сначала злилась, даже презирала. Но потом до меня дошло – где выгода, там и предательство. И я тоже воспользовалась тогда общим предательством всех моральных устоев, ради выгоды, – она поднесла к губам фужер с вином и выпила его. – У меня сейчас хороший муж. Прекрасно относится ко мне и к моему сыну. Он достаточно богат. Я могу не работать, но работаю в его издательстве простым редактором. Большего не хочу. Хочу семью, мужа и не хочу никаких интрижек. Поэтому, Рома, извини, но никаких встреч.

Семерчук сидел молча, поджав губы. Он не знал, что ответить, да и мыслей в голове о продолжении встреч с Галиной, не осталось. Молчала и Галка. Наконец, она решила разрушить молчание:

– Рома, налей мне еще вина?

Семерчук молча налил ей половину фужера и долил себе.

– Давай, Рома, выпьем за наше прошлое, чтобы оно больше никогда не вернулось к нам. Я тогда, кажется, любила тебя. Я пью за наше невозвратное прошлое! Чтобы его забыть!

И Галка медленно допила фужер до дна. Потом, молча доела мороженое и обратилась к Семерчуку.

– Спасибо за встречу и цветы, Рома. Но мне пора домой. Я, как видишь, машиной не езжу, хотя бы могла, а поеду метро.

Если прошлое кажется лучше настоящего, значит стала изменять память. Они расстались, сухо, без лишних слов, только чувство горечи осталось от прошлого у Галины, а у Романа – чувство неудовлетворенности – мужской и немного душевной. Больше он с Галиной не встречался, хотя хотелось ее увидеть, даже случайно. Но Киев – город большой и их пути больше не пересекались.