Время Полицая (СИ)

- С первого запаха. Сказал: у меня есть чирик, не присесть ли нам в кафе?… Ты: "Нет-нет, что вы, что вы! Извините, я тороплюсь!" - ну, и все дела. Короче, я не отлип, вышел за тобой на «Техноложке», и ты поняла, что единственный способ от меня избавиться - это сделать то, что я прошу.

- А потом?

- Что потом? Потом влюбился сильнее. Куда деться? Чтобы тебя удержать, пришлось сказать, что кроме десятки на кофе, у меня есть квартира, фирма у отца, связи. Короче, вскружил голову девчонке… Тот свитер еще жив?

- Серый?

- Тот, что мать связала, - кивнул Вадим.

- Конечно.

- Я хотел бы снова посмотреть на тебя в том свитере.

Обходя тему воровских рецидивов, Вадим поведал Насте историю ее жизни. Из мелких, неосязаемых подробностей выстаивался невероятный замок Настиной судьбы, в котором причудливое переплетение неоспоримых фактов с фантастикой рождало поистине сказочные узоры. В замке этой и потусторонней жизни порой встречались незнакомые залы, коридоры, подвалы... Однако они до того гармонично соседствовали с постылыми комнатами и лекционными залами (которые она, оказывается, бросила посещать еще весной), что не верить этому было выше человеческих сил, а поверить - почти безумием.

И она в какой-то момент поверила. Расстояние между парнем и девушкой таяло по минутам. Он уже держал ее послушную руку в своих ладонях и говорил:

- Вот мизинец... У тебя красивый мизинец, первая клавиша. Я всегда любил играть на твоих пальцах, и всегда начинал с мизинца. Затем переходил к безымянному и много раз убеждался, что он такой же красивый, как мизинец... А вот и средний - да? - какая девушка не позавидует такому среднему пальцу на руке Насти? Указательный, он самый властный... Наконец, что мы видим? Самый крутой - большой палец - круче всех остальных - в рот такого не клади!… Знаешь, что я больше всего люблю?

- Ну?

- Смотреть детективы. А ты терпеть не могла, когда я смотрел детективы. Вспыхивали конфликты, мы ссорились. Но не долго - потом начинали заниматься любовью и все забывали. Любовь после ссоры возбуждает. Ты говорила, что для меня друзья и телевизор - одно, а ты - совсем другое. А я все сидел, так, глядел в телек, изображал, что смотрю детектив, а на самом деле ждал, чем ты закончишь. У тебя начинали хмуриться брови, супился нос, ты становилась Дианой, полной Луной, ты была готова. И вот, я шел к тебе, снимал все это... - Его рука поднялась и закружилась в десяти сантиметрах над Настей: - Диана - это девственница.

- Я знаю.

- Еще бы, ты ж меня и научила. Тот, кто видит ее обнаженной, умирает, да?

- Ну.

- Ну так, я хотел умереть. А для этого надо было увидеть тебя обнаженной. Совершенно. Я хотел быть с тобой - потом родиться снова - и снова быть с тобой. Умереть, чтобы любить в первый раз. Потому что в первый раз все по-настоящему. Второй раз - уже привычка. А привычки – вред здоровья... Знаешь, какая у нас была самая вредная привычка?

- Откуда я знаю?

- Бросать деньги на ветер. Ой, как мы это любили! Мы ж постоянно отдыхали, постоянно. Прикинь, сколько денег надо, чтобы целый год отдыхать! То, что там лежит... - Вадим показал на закрытый ящик, в который забросил сумку с папиным подарком: - тридцать тонн - это мелочь по сравнению с тем, что мы тратили, любовь моя. Я ж такой, богатенький, меня хлебом не корми, - дай отдохнуть, выпить шампанского, хорошо поесть. Я новый русский. Ты тоже дурой не была. Из нас получилась идеальная пара - понимали друг друга с полуслова. Бывало, только взглянешь, а я уже просек, куда летим отдыхать: Испания, Франция, Италия, курорты, пляжи! И все нам завидовали: идеальная пара: нигде не работают, не учатся - только купаются да загорают, - как им, козлам, удается? А у нас, действительно, от постоянных солнечных ванн были офигеть какие черные морды, белые зубы и ватные мозги... Временами, конечно, деньги заканчивались. Но мы летели в Союз, брали у батьки еще десять-двадцать тонн и возвращались отдыхать. Проблем не было, чего ты смеешься?

Нарисованная идиллия пробрала Настю до колик. Вадим опустил ладонь на вздрагивающий от хохота живот девушки и подбросил в огонек пороху: