Время Полицая

– Если бы! Пустота. Пустота, папа, ни души. Вспомнить страшно. Настя, моя невеста, с которой мы должны были лететь на Апеннины, сбегает, прихватив с собой тридцать твоих кусков. Вместо тебя по телефону отвечает какой-то кастрат с молокозавода. Раздается телефонный звонок – самое жуткое чудовище на свете по кличке Полицай, которого я не видел с тех пор, как демобилизовался, говорит, что сейчас приедет за деньгами. Я убегаю. Я бегу и не могу остановиться. Понимаешь?… Но больше, папа, больше я бегать не могу, я на исходе. Я задыхаюсь, и мне уже пофиг. Ясно?

– Да, да.

Вадим расстегнул молнию на куртке, чтобы Романов старший увидел торчавший за ремнем револьвер:

– Короче, больше я не бегаю. Если что, я буду просто стрелять, мне пофиг. Сейчас я, вот, пойду, да? Мне надо сейчас идти, – сказал он, отступая к двери. – Не заставляй меня стрелять, папа. Я умоляю, выпусти меня отсюда живым, да?

– Да, да, – зашевелился отец. Он нажал на телефоне соответствующую кнопку и скомандовал: – Надя, скажи Шакирову, чтобы пропустил.

– Kого?

– Вадима, молодого человека, который у меня.

– Хорошо.

Отец убрал палец с кнопки и показал “сыну”, как умеет улыбаться:

– Вот и все дела! Может, все-таки, глоточек «Бейлиса»?

– Нет, нет, я пойду.

– Сигару?

– Я уже взял.

– Сынок… – двусмысленно сорвалось с губ Романова старшего. – Задал ты мне кроссворд. А с пушечкой будь осторожнее.

– Я еще приду. – Вадим вышел из кабинета. – До встречи, Люша.

– И не забудь паспорт, – напоследок напомнил Илья Палыч. – Может, я чем-нибудь и смогу помочь.

Схватив рукоятку Кобры, Вадим прошел длинный коридор офиса. Он ни разу не оглянулся. Парни в белых рубахах не сводили с него взгляда. Запах засады не улетучивался. Тем не менее, пронесло: с нежданным гостем вежливо попрощались и отпустили на волю.

Видимо, первая шашка в игре на выбывание достигла цели – Люша остался в явном замешательстве.

4

Загрузив отца сенсационной информацией, Вадик вышел на Невский, поймал машину и уже через десять минут был на филологическом факультете. Он нашел аудиторию, в которой проходил семинар по немецкому языку для второкурсников, дождался окончания занятий и отловил Настю в коридоре. Увидев Вадима, девушка обхватила пальцами лоб, словно ее мучила мигрень, и качнулась на каблуках.

– Привет, – тихо поздоровалась она.

– Здорово, – ответил Вадик.

– Как ты? Ничего?

– Отлично, – заверил он.

– Я… я рада за тебя.

– Да?

– Нет, я, правда, волновалась, как ты там… Хотела даже вернуться в Таллинн.

– А что помешало?

– Я понимаю, это дико звучит, но… на вокзале меня обобрали цыгане.

– Ну, почему дико? Очень даже правдоподобно. Меня до сих пор обирает одна цыганка. Ты наверняка ее знаешь.

Тем временем однокурсники Насти освободили аудиторию и быстро разошлись. В коридоре остались лишь Вадик с Настей. Как собака с кошкой.

– … Цыганку? – спросила Настя. – Случайно, не Кобру?

– Кобру, Кобру, – кивнул Вадим. – Ты еще не понял, какая у нас узенькая дорожка?

– Нет-нет, прости… – Настя отвернулась. – Я больше в эти игры не играю.

– А я играю.

– Пожалуйста, мне-то что? Ты будешь смеяться, но эта Кобра взяла все твои деньги.

– Правильно, она всегда забирает последние деньги, – не удивился Вадим. – И они не мои, любовь моя, – наши. Ничего, мы еще отыграем, скоро у нас будет столько денег, что….

– Нет-нет! – перебила Настя, решив закончить этот разговор. – С меня хватит. Больше нам незачем общаться.

Она повернулась и пошла от Вадима прочь.

– Э?! – не понял он. – Ты куда?

– От тебя одни несчастья!

Вадим тремя прыжками настиг девушку, схватил за шкирку ее розовый дутик и прижал затылком к стене:

– Э, ты че, совсем?! Куда собралась?

– Сейчас же отпусти! – прошипела Настя.

– Обломись.

– У меня нет денег, я говорю правду.

– А мне больше не нужны деньги. Мне нужна ты.

– Хочешь заставить меня любить?

– Боже, какая ты дура! Да! Хочу!

– Но я не люблю тебя!

– А мне пофиг.

– Немедленно отпусти!

– Успокойся.

– Ты больной, понял?! Тебе лечиться надо! – Настя оглядывалась по сторонам в надежде обрести защиту. Однако коридор словно вымер.

– Я больной, – согласился Вадик, продолжая припирать девушку к стене. – Подлечи меня, подснежник. Приболел я… Семнадцать дней… Семнадцать дней по твоей милости я был в аду.

– Педераст, что ли? – неожиданно спросила Настя, посмотрев в глаза.

– Что это ты сказала? – не понял Вадик.

– Педерасты говорят: был в аду, когда попадают в жопу.

– Педерасты?! – рассердился кривоносый, с размаху пнув стену. – Поумнела?! Подучилась, пока меня не было?! Чему вас здесь учат, блин?!!

– Не здесь, Фасбиндера надо смотреть.

– Биндера, да?!

– Э, ты что?!

– Смотреть, да?! Надо, да?! Умная, да?! – Схватив девушку за жабры, он потащил ее к аудитории. – Я тебе сейчас покажу Бендера!!

– Э, ты что?!! – заорала Настя. – Шуток не понимаешь?!!